Марти Леймбах - Дэниэл молчит

— А на мой взгляд, они не стоят тех денег, что за них выкладывают. Одни кости, и больше ничего. — Дафна, мать Стивена, поджала губы с выражением презрительного торжества: ее такой показухой, как эти жалкие полукуры, не проведешь.

— Мне было сказано — принести закуски. — Триша пожала плечами, пальцем размешивая в стакане с водой две шипучие «аспиринины».

— А это и есть закуска! — радостно возразила я, кивнув на свой вклад в трапезу.

Но деликатес так и остывал, почти нетронутый, на ложе из водяного салата. И мои профи-троли тоже оскандалились — их все старательно обходили, налегая на смородиновый пирог с кремом и готовый, еще слегка замороженный, десерт «Летний». Ума не приложу, почему люди, купающиеся в деньгах, набивают живот подобной дрянью? Боюсь, этой типично английской экстравагантности мне никогда не понять.

— Съесть ничего не хочешь? — шепотом поинтересовался Стивен. — Попробуй. Может, сиськи снова отрастут, чем черт не шутит?

— Стивен! Без пошлостей, пожалуйста. — Дафна, как школьник, приставивший к замочной скважине ухо, ничего не упускала.

— Ой, извини, дорогая, — подал голос ее муж. Увлеченный крикетом, он вообще не поднимался из своего кресла, — Ты что-то сказала?

— Не тебе, па, — закатив глаза, отозвалась Кэт. — Просто Стивен в своем репертуаре.

Стивен, по крайней мере, заступился за моих цыплят.

— Бесподобно! — съев две штуки, заявил он, хотя вряд ли кто-то потрудился услышать.

Я ковырялась вилкой в тарелке, стараясь не разбудить Дэниэла, который проспал весь обед, вытянувшись, как щенок, поперек моих ног. В итоге поесть мне так и не удалось — слишком неудобно. Да и не хотелось.

— Посиди со мной, — попросила я Стивена.

— А я где? Я с тобой , — бросил он с другого конца комнаты.

Дафна, в шерстяной юбке до полу и безупречной блузе со стоячим воротничком, дефилировала между нами с царственным видом. В своих хлопчатобумажных штанах и джемпере на ее фоне я выглядела неряхой. Зато на прошлое сборище я прибыла на шпильках и в мини-юбке — и что? Оказалось, у Маршей запланирована «семейная прогулка» по склонам Чилтерн-Хиллс. Мне бы еще утром, перед выездом, догадаться, что я опять промахнулась с нарядом: Стивен недаром лишний раз прошелся щеткой по ботинкам, прежде чем сесть в машину.

— Может, уложишь ребенка нормально? — Во взгляде Дафны на внука читалось неодобрение.

— Мы с ним связаны. Неразрывными узами.

Дафна опешила.

— Странное у тебя чувство юмора.

Она отвернулась от меня, но обход продолжила, сетуя на старшего сына — в последнее время он заметно раздался вширь.

— Нужно как-то выкраивать время для спорта, дорогой, — проворковала она, птичкой пристроившись на подлокотнике кресла рядом с Дэвидом.

Дэвид и не подумал оторвать взгляд от экрана. Единственный из всех, кому пришлись по душе профитроли, он не намерен был отвлекаться ни от них, ни тем более от крикета.

— Работы много, — буркнул он невнятно и, ткнув вилкой в профитроли, оглянулся на меня: — Сама сделала?

Я покачала головой: нет.

— Черт, а вкусно.

Дэвид из тех мужчин, кто видит в стряпне стремление женщин лишний раз услышать комплимент. Если же мы не возимся на кухне, а подаем магазинные блюда, комплимент скукоживается, теряет свою силу. Свекровь не единожды наставляла меня: надо, мол, преподносить любое блюдо как собственное произведение. «До тех пор, пока — и если — муж не увидел штрихкод на упаковке, стой на том, что все приготовлено твоими руками». У меня же иной подход. Я не поразить стремилась — скорее, обдурить, и себя в первую очередь. Удалось сообразить сносный ужин? Значит, и в жизни будет царить такой же порядок. Логика заурядной домохозяйки. Вранье чистой воды.

— Лично я такие штуки печь не стала бы. — Дафна покосилась в мою сторону. — Хотя кто-то ведь их сделал. Хотела бы я знать, каким образом в такие микроскопические дырочки крем запихивают?

— Пистолетом.

Мой ответ почему-то подействовал на всех, как выстрел. Дэвид, Стивен и Дафна недоуменно заморгали, глядя на меня. Дядя Реймонд, уединившийся в углу с книгой по истории Лондона, уставился поверх бифокальных очков. Свекор заерзал в кресле, будто внезапно выдернутый из сна.

— Кондитерским пистолетом, — уточнила я, попытавшись улыбнуться.

Профитроли я купила в итальянской кондитерской, куда попала на рассвете, полночи проколесив с Дэниэлом, который никак не хотел засыпать. Молодежь, работавшая здесь, — явно близкие родственники — в пять часов утра была уже на ногах. В свежевыкрашенном белом домике окна были закрыты ставнями, фонари над входом освещали тротуар. Изнутри до меня доносились голоса, чуть веяло ароматами сдобы. Я нарисовалась на пороге, изумив ребят. Пока они пытались объяснить мне, что еще закрыты, из кухни выкатился коротышка в черных штанах с пузырями на коленях и пижамной, если не ошибаюсь, куртке. Он годился остальным в отцы, а скорее всего, и приходился им отцом. Лицо его было темно от щетины, а лоб казался в два раза больше из-за лысины до самой макушки. Хозяин увидел моего белокурого сына с любимым паровозиком в руках — и остановился, вытирая влажные ладони о полотенце за поясом.