Александра Маринина - Дорога

– И как? Съездили?

– Ну, конечно, съездили.

– Помогло?

– Да прям-таки! Потом мамашка придумала, что надо Дениса отвезти к экстрасенсу, чуть ли не к самой Джуне, и опять Лиза Родиславу позвонила, попросила найти специалиста. Тот нашел, отвез ее с Денисом, деньги заплатил, а толку никакого. В общем, пока мать была рядом, Лиза еще как-то колотилась, пыталась спасти ребенка, а как одна осталась – так с тормозов сорвалась, руки опустила и снова начала потихоньку попивать. С работы, само собой, уволилась, но поскольку она опытная машинистка и владеет латинской машинописью, то у нее была возможность работать на дому. Родислав ей машинку хорошую купил, дорогую, электрическую, вот она стала заказы брать и на дому деньги зарабатывать. Но и тут все неровно.

– Это в каком же смысле? – не понял Камень.

– Так у выпивающего человека разве бывает ровно? – резонно заметил Ворон. – То она трезвая три дня подряд – так и работа быстро выполнена, и Дениска ухожен, и массаж ему сделан, и лечебная физкультура. А то примет на грудь прямо с утра, от заказчиков прячется, к телефону не подходит, дверь не открывает, потому как работа не сделана, про массаж и физкультуру забыла, лежит пластом на диване и оплакивает свою загубленную жизнь. Однажды Родислав ее в таком состоянии застал, так чуть не прибил, ты, кричит, своим пьянством уже ребенку непоправимый вред нанесла, так ты хочешь его окончательно загубить? Ребенок болен, и им нужно заниматься каждый день с утра до вечера, ни сна ни отдыха не знать, только о сыне и думать, а ты что себе позволяешь? Ну, в таком примерно ключе.

– Ишь ты! А Лиза что?

– Так известно что. Ты свое, говорит, удовольствие получил и в сторону отвалил, а теперь еще имеешь наглость меня поучать, как мне твоего ребенка на ноги ставить. Вот сам бы взял и ставил его на ноги, если ты такой умный, а меня нечего учить. Пила, пью и пить буду, когда захочу и сколько захочу. А захочу – совсем брошу, потому как я не алкоголичка какая-нибудь, а просто глубоко несчастная женщина, всеми обманутая, преданная и брошенная. И если ты на мне не женился, то никакого права голоса у тебя в моем доме нету.

– Слушай, – возмутился Камень, – это что же получается? Она, выходит, совсем глупая, что ли? Уровень дискуссии – ниже плинтуса, просто противно слушать, у Лизы аргументы как у пятилетнего ребенка.

– Так дура и есть, – охотно согласился Ворон. – А ты что думал? Что наша Лиза – гигант мысли, что ли?

– Ну, я все-таки полагал, что если такой мужчина, как Родислав, всерьез увлекся, то не пустышкой же.

– Ох-ох-ох, держите меня семеро, шестеро не удержат! – в голос захохотал Ворон. – Такой мужчина, как Родислав! Да какой он такой-то? Тоже мне еще, экземпляр выискался. Он самый обыкновенный кобель, как девяносто процентов человеческих самцов, ищет, где попка покруглее, титьки попышнее да ножки подлиннее, а интеллектуальный уровень его интересует в самую последнюю очередь.

– Ну зачем ты так? – обиделся Камень. – Среди человеческих самцов очень часто попадаются вполне приличные особи, и их значительно больше, чем десять процентов.

– Ладно, пусть не девяносто, пусть восемьдесят семь, – Ворон решил слегка уступить, – но сути это не меняет. Просто ты неравнодушен к Родиславу и считаешь его не рядовым мужиком, а каким-то исключительным. А он на самом деле такой же, как все. И если уж на то пошло…

Ворон сделал паузу и надолго замолчал. Камень терпеливо ждал продолжения, он решил не торопить события, дать другу намолчаться вдосталь и заговорить первому. Время от времени у них случались такие мелкие конфликты: кто кого перемолчит. Камень всегда побеждал. Но Ворона тысячелетний опыт ничему не научил, и он снова и снова пытался доказать, что обладает недюжинной выдержкой.

Холодное декабрьское солнце быстро уходило за верхушки вековых елей, на лес спускалась промозглая зимняя ночь, и Ворон начал мерзнуть. Пора было подумать о ночлеге, но прежде следовало закончить просмотр серии, прерванный на полуслове.

– Ну что ты молчишь? – ворчливо начал он. – Вот лежит тут, молчит, надулся, как мышь на крупу. Мы историю смотрим или где?

– Смотрим, – подтвердил Камень. – Так что там с Родиславом? Ты, кажется, хотел что-то рассказать?

– Да я уж прямо и не знаю, стоит ли об этом рассказывать, – Ворон изобразил смущенные колебания. – Тебе неприятно будет, ты расстроишься. Может, не надо?

– Надо, – твердо ответил Камень. – Горькая правда лучше сладкой лжи, так, кажется, люди говорят.