Сергей Кузнецов - Шкурка бабочки

Оля еще раз оглядывает себя в зеркало, говорит себе: ладно, все хорошо, что хорошо кончается. Приедет Ксюша, все у нее будет хорошо, все будет как раньше. Даже лучше. В такой день невозможно в это не верить.

Оля берет сумочку, проверяет – мобильный, ключи от дома, ключи от машины, права, ключ от сейфа, что еще? – и, не дожидаясь лифта, спускается по лестнице. «Тойоту» вчера запарковала с другой стороны, не было мест – зимой раздражает, а сегодня даже радуешься возможности пройтись. Солнечное отражение, переходя из окна в окно, провожает ее до угла. Оля заходит в тень – вот где долго будет таять снег! – подходит к машине, садится за руль, одним движением запирает двери, включает зажигание и пытается выехать с парковки.

Что за черт! Ругаясь, вылезает: ну да, вот надо же, в такой день! Кто-то проколол два колеса. Нет бы одно, поставила бы запаску, заехала в шиномонтаж, все отлично. А теперь что? Эвакуатор вызывать? Оля смотрит на часы – нет, это уже вечером, так она весь день пропустит. Еще раз заглядывает в салон – ничего не забыла? – ставит машину на сигнализацию (очень она помогла этой ночью, когда колеса спустили!) и, забросив сумочку на плечо, выходит в переулок.

Тормозит первая же машина, Оля называет адрес и удобней устраивается на переднем сиденье. Вот и ладно, думает она, времени почти не потеряла, зато вечером можно выпить, а домой на такси. Впрочем, какое выпить? Надо с машиной разбираться! Ох-хо-хо, вздыхает она, и тут же улыбается: в такой день невозможно долго вздыхать. Солнце светит прямо в лобовое стекло, Оля прикрывает глаза и подставляет лицо весенним лучам. Говорят, нельзя загореть в машине, думает она, ну и что, для загара еще будет время. Как-никак, все лето впереди.

Самолет набирает высоту, внизу остается здание аэропорта, петляющая лента Влтавы, готические шпили, узенькие улочки, статуи Карлова моста, толпы народу на Староместской, шум пивных, весенние цветы на холмах Града. Март месяц, а все уже зеленое, никакого снега, надо же. Ксения улыбается.

Оля была права, неделя в Праге оказалась лучшим лекарством. Если разобраться – это всего-навсего неудачная виртуальная любовь, почти как у Маринки. Любимый был прекрасен в ICQ, но монстром оказался в real life. Почти что стихи.

Пражские привидения разогнали московских призраков. Убитые девушки, содранная кожа, отрубленные руки… Ксения передергивает плечами. Совсем нетрудно приучить себя не думать об этом, задвинуть в пыльный угол, позабыть навсегда. Наверное, все так поступают. В мире и без того слишком много страдания и боли, к чему о них думать? Надо жить, не пуская призраков в свой уютный мир. Так живут все люди: вот Марина растит сына и не думает, что мальчик проживет свою жизнь, состарится, превратится в седого старика, а потом – в горстку праха, в прямоугольный ящик, в имя на плите.

Спасибо Оле: купила Ксении билет, забронировала гостиницу, договорилась с друзьями, живущими в Праге, чтобы встретили, приняли, показали город. Олины друзья, человек со смешной фамилией Кармоди и девушка с забавным именем Аллена – через «е», а не через «ё», не путай , – водили Ксюшу по узким улицам, поили пивом, угощали травой, таскались по туристским местам и концертам – и постепенно Ксения оттаивала, ноющая боль проходила, словно кто-то вынул застрявший в горле гвоздь, освободил живот от торчавшего там ножа. На второй день напилась и рассказывала свежие московские анекдоты, не обращая внимания, что радушные хозяева тоже прочитали их у Вернера. Они пили пиво на Жижкове – в «Платоновой Йескинке», «Амстердаме» и «Семи Волках», играли в кикер в биргардене, плевали во Влтаву с метронома на Летне, покупали траву у «Шато», курили в подвалах винарни «У Суду» и шли смотреть кино в мультиплекс на Анделе.

В пятницу они прибились к какой-то международной компании в Central Lounge, трое американцев, один француз, пара из Германии, две девушки из Австрии. Под утро белобрысый и долговязый Жан-Пьер попытался обнять, потянулся губами, а она отскочила так, что сама испугалась: еще чуть-чуть – ударила бы. You can just say no, сказал он, побледнев. I'm sorry, сказала Ксения, I have a problem with my sexual life, Jean-Pierre, I'm really sorry. Как это легко выговорить по-английски, как нелепо это звучит на родном языке. У меня какие-то проблемы с моей сексуальной жизнью. Проблемы? Почему – проблемы? Может быть, все как раз нормально? Посмотри сама: у тебя был роман, вы расстались, ты переживаешь. Ты не готова к новым отношениям и поэтому, гммм, ну да. Ну, и мастурбировать не получается, и ничего не возбуждает, и вообще, доктор, мне кажется, я теперь фригидна.