Д'Арси Найленд - Ширали

- Зато я знаю. - Он поднял голову, Лили понимающе улыбалась ему. - Ты сам не хочешь с ней расстаться.

- Ну вот еще, - с некоторой запальчивостью возразил Маколи. - С чего ты это взяла? - Они глядели на него, улыбаясь, так, словно видели его насквозь. Он встал и повернулся спиной к камину. - Не в том дело. Я уже придумал, как мне с ней поступить.

- Она не может все время бродить с тобой, Мак, - сказала Лили.

- Это я давно уж понял, - ответил он. - Я и не собираюсь держать ее все время при себе.

- Пора подумать о ее будущем, - заметил Гарри.

- О нем-то я и думал, - сказал Маколи. - И надумал вернуться в Уолгетт. Поступлю куда-нибудь на стройку, работа эта мне по сердцу, я не лодырь. В Уолгетте у меня друзья. Я все как следует обдумал. Пробуду там два года… столько я, наверно, вытерплю, должен вытерпеть, как ни крути. Поднакоплю деньжат и, когда Постреленку исполнится семь, устрою ее в школу-интернат.

- Надумал ты неплохо, Мак, - сказал Гарри. - Вот только осуществишь ли ты свой план?

- А что мне помешает? - взгляд Маколи стал упрямым. - Ничто. К тому времени она повзрослеет, станет больше понимать. Я уговорю ее поступить в интернат.

- К тому времени ты можешь насовсем осесть в Уолгетте, - заметила Лили, - и отдать ее в обычную школу.

Маколи пожал плечами.

- Все может быть, - сказал он.

Когда они поужинали и Пострел заснула у него на руках, Маколи стал прощаться. Гарри и Лили проводили его до калитки. Они обменялись рукопожатием.

Держа в руке ее мягкую руку, Маколи сказал: «Я рад, что ты счастлива, Лил». Она крепко стиснула его руку обеими своими, и он почувствовал, как краснеет в темноте, краснеет от стыда за то, что было семнадцать лет назад.

На другое утро он снялся с места очень рано и направился на север, к Твиду. Сам не понимая почему, проснулся он с ощущением какой-то надвигающейся на него опасности, и ощущение это не раз возвращалось к нему в продолжение дня. К вечеру оно стало настолько острым, что Маколи огляделся: не подстерегает ли его кто, не следит ли за ним. Прими оно какие-либо реальные формы, он бы смог собраться с мыслями, подготовиться к тому, чтобы защитить себя. Но оно не приняло реальных форм. Такое же смутное опасение испытываешь, сидя в пивной, когда кажется, что сзади кто-то стоит и сейчас привяжется и станет требовать в долг денег, такое же чувство опасности испытывает человек, выходя глубокой ночью из трактира в незнакомом городе с толстой пачкой кредиток в кармане.

С наступлением сумерек он свернул на дорогу между Рэппвиллем и Казино. И новая странность: именно сейчас его покинуло ощущение надвигающейся опасности.

- Пора бы подзаправиться, - сказал он. - Сбегай за хворостом, а я распрягу нашего одра.

Он услышал шум приближающейся машины, но даже не поднял головы, пока не завизжали тормоза. Вот тогда он поднял голову, оледенев от страха. Он услышал пронзительный вскрик и замер, как кролик, застывший под взглядом охотника на середине холма. В тридцати ярдах от него автомобиль - плотный сгусток темноты на темнеющем фоне кустарника, - кажется, замедлил ход. Маколи бросился к нему бегом, чувствуя, как земля горит под ногами. Но тут взревел мотор, автомобиль вдруг набрал скорость, рванул вперед, и постепенно вдали растаял красный свет задних фонарей и замер жалобный отголосок ревущего мотора.

Пострел валялась на обочине, как ворох тряпья. Он пощупал сердце, пульс, следя за тем, чтобы не сдвинуть ее с места. Ее глаза были все еще распахнуты в ужасе. Из полуоткрытых губ все еще рвался тот внезапно вырвавшийся крик. Маколи распрямился, его трясло. Живот стал как железная плита. Внутренности ходуном ходили. Он бросился к двуколке - скорее запрячь лошадь, скорее за врачом. Но вдруг стал на полпути. Бесполезно. Он не сможет перенести Пострела. Ее нельзя переносить. Они подняли с земли старого Билла Гогарти, когда его сшиб трактор, и убили, потому что подняли - довели до конца то, что сделал с Биллом трактор.

Но ведь и отсрочка может убить ее, отсрочка тоже может ее прикончить. Что же делать? Ждать; вглядываться в темноту; вслушиваться в темноту; молиться в темноте, и да услышит бог его молитвы.

Он бросился бегом к повозке и включил фонарь, потом прикрыл Пострела одеялом. И стал ждать, целый час миновал, пока появился автомобиль. Зато пришел он с юга. Повезло хоть в этом. До Казино оставалось всего десять миль. Маколи стал размахивать фонарем. Автомобиль остановился. Маколи торопливо бросился к сидевшему за рулем человеку. Судя по тому, с какой скоростью сорвалась с места машина, когда водитель выслушал Маколи, он, как видно, осознал всю важность просьбы и почувствовал сжигавшее его нетерпение.