Д'Арси Найленд - Ширали

Когда молодой грек в белой куртке подошел забрать пустые тарелки, Маколи спросил напрямик:

- Кто здесь у вас О'Хара?

- О'Хара? А, это аукционер и вроде подрядчик.

- Он предложил мне работу, - сказал Маколи. - Поваром в лагере для стригалей.

Молодой человек бросил на него быстрый внимательный взгляд, словно не мог понять, шутит Маколи или говорит всерьез.

- И ты отказался? - спросил он.

- Согласился.

Грек провел рукой по прилизанным волосам и усмехнулся.

- Смелый ты, видать, человек.

- Почему?

- Да так, - пожал плечами грек. - Люди там, знаешь, не из лучших. Драки, скандалы. Каждую субботу они приезжают сюда, в город, и напиваются вдрызг. Держатся нахально, нарываются на ссору.

Маколи холодно посмотрел на него. Те, кого этот чернявый с одутловатым лицом и дряблыми мышцами грек считал головорезами, в глазах Маколи вовсе не обязательно были шайкой разбойников.

- И это все, что ты знаешь? - спросил он.

- А разве мало? - белозубо осклабился грек.

Маколи положил на стол деньги и поднял свэг.

- Никогда никого и ничего не бойся, - сказал он. - Страх только на руку противнику.

Грек смотрел им вслед, и на его лице отражалась усиленная работа мысли: он раздумывал над сказанным.

Выйдя из трактира, Маколи огляделся. Улица была пустынна, только горедо несколько одиноких фонарей. Он двинулся по улице и вскоре остановился у дверей биллиардной, где окутанные синим дымом игроки гоняли шары на залитых ярким светом и затянутых зеленым сукном столах, а зрители чинно восседали вдоль стен.

- Закурить не найдется, приятель? - донесся голос из темноты.

Маколи повернулся. От стены дома отделился и приблизился к ним человек. Сначала были видны только белки глаз. Потом Маколи разглядел долговязую фигуру в лохмотьях. На аборигене была нахлобученная на лоб шляпа с полями и заново вшитой фетровой тульей и башмаки без шнурков, разбитые до такой степени, что виднелся мизинец.

- Найдется. Бери.

Он смотрел, как длинные пальцы свертывают самокрутку величиной с добрую сигару. Он знал почему. Таким образом абориген разживется табаком на три самокрутки. После нескольких затяжек, когда Маколи будет уже далеко, абориген распотрошит сигарету и отложит про запас лишний табак, из которого, когда понадобится, свернет самокрутку тонкую, как спичка.

- Возьми уж заодно и бумажки, - предложил Маколи, давая аборигену понять, что раскусил его.

- Спасибо, приятель, - просто ответил туземец.

- Послушай, - вдруг небрежно бросил Маколи, - что там такое с поварами в лагере у стригалей?

- Ты туда идешь?

Маколи уловил настороженный интерес в голосе туземца.

- Я новый повар, - ответил он.

- Вот уж куда бы я ни за что не пошел, - туземец энергично сплюнул. - Бандиты они все там. Плохие люди.

- Сколько поваров у них уже сменилось?

- Трое, нет, четверо. Привередничают, никак им не угодишь. Четыре повара сбежали от них.

- Сами уходили?

- Нет. Первых двух уволил хозяин. Люди были недовольны, говорили: не еда, а помои, у них, мол, от нее понос. Чушь, конечно, выдумки. Господи, да я готов есть, что дадут, а они все крутят носом: подавай им самое лучшее.

- А другие два?

- Джимми Эббот продержался неделю. А потом высказал им все, что о них думает. Дал им жару. Заявил, что не собирается им прислуживать, что за двадцать долларов в неделю он будет в Сиднее готовить для людей, а не для таких козлов, как они. А второй парень - забыл, как его звали, - тот просто в одно прекрасное утро снял свой фартук и сказал, что уходит. Он пробыл у них недели две. И знаешь, что главное?

- Что?

- Все было бы еще полбеды, если бы можно было просто уволиться и уйти, так нет, куда там. Все эти ребята, эти повара, им всем пришлось оттуда драпать. Ни один не ушел не побитым. Говорю тебе, там одни бандиты, их бы в всех надо перестрелять.

- Зато не соскучишься, - заметил Маколи, поднимая на плечо свэг. - Пока.

- Счастливо, приятель, - сказал туземец. И крикнул вдогонку: - Спасибо за табак. Ты настоящий джентльмен.

Маколи и Пострел расположились на ночлег немного в стороне от поселка. Он проснулся первым и к тому времени, когда девочка открыла глаза, уже развел костер. Проснувшись, она прежде всего поглядела, здесь ли Губи. Потом вскочила, сна как ни бывало… Маколи, присев на корточки и держа в руке осколок зеркала, брился тупой бритвой. Когда он кончил, лицо его было красным. Чтобы смягчить кожу, он втер в нее кусочек сливочного масла.

- Напомни мне купить сегодня несколько лезвий, - велел он девочке.