Михаил Лифшиц - Почтовый ящик

На ноябрьские праздники через мегафон произносили более гладкие фразы. Хотели один раз на 7 ноября крикнуть: «Каждой фирме – сытную зимовку!», поменяв одну букву в правдинском заголовке, вместо «ферме» – «фирме». Но в парткоме не разрешили, разглядели намек на актуальную статью в «Правде» о сытной зимовке крупного рогатого скота на животноводческих фермах.

Две колонны теперь расположились на сходящихся аллеях, поставив рядом головные телеги. На поляне была первая запланированная остановка. Ответственные товарищи пошли вдоль аллей, оценивая, как выглядят праздничные колонны. А группы сотрудников по вполголоса произнесенным словам: «В лес!» брызнули в кусты. Там разлили и выпили первую порцию, по скорому закусили и вернулись на свои места, дожевывая колбасу, а за ними удалились следующие. На другой запланированной остановке перед выходом с Бульвара космонавтов на площадь выпивали еще раз по сигналу «В подъезд!»

Прозвучала команда «Пошли», катящие команды чуть налегли, и колесницы покатились рядышком по бульвару, а за ними постепенно, от головы к хвосту колонн, тронулись люди. Кто-то зазевался, кого-то еще не дождались после возлияния в кустах. Но через несколько минут ряды стали равномерны, без прогалов, темп движения установился – все приспособились к крейсерской скорости телеги.

Гена катил телегу с большим удовольствием. У него была своя рукоятка с резиновым чехлом, как у велосипеда. Замечательное сооружение, созданное институтскими умельцами, легко несло картонное знамя в честь советской науки. На спусках телегу надо было придерживать, чтобы не раскатилась, Гена упирался ногами в асфальт, а это было неловко делать в больших дедовых сапогах. Гена боялся, что его неловкость может заметить строгий дяденька из парткома, который командовал всеми. Тогда дядька его наверняка прогонит от телеги, а этого бы очень не хотелось… Да еще может спросить «чей?», тогда он папу и дедушку подведет.

Как назло, именно на спуске дяденька, уходивший в хвост колонны, опять догнал телегу. Дядька приблизился к Гене, схватил его под мышки и посадил на раму тележки: «Оп!» Чуть сапоги не соскочили. Потом дядька сказал: «На подъеме спрыгнешь», осмотрел голову колонны и опять направился в хвост. Здорово! Сейчас немножко прокатимся, а потом можно опять толкать…

– А сапожки у тебя великоваты. На вырост брали? – ехидно спросил Генку Царьков.

Генка покраснел, насупился и ничего не ответил. Царьков помолчал некоторое время, а потом сказал назидательно:

– Ладно, не куксись, дело житейское. Но помни, дядя Виталий на три метра под землей видит. От меня тайн нет!

Постояв перед площадью, поправив праздничное оформление и ненадолго группами сбегав в подъезд, демонстранты вышли на площадь.

Классический фасад городского Дворца культуры с четырьмя дорическими колоннами был украшен большим портретом Ленина, который закрывал две средние колонны, и пучками красных флагов, закрепленных на крайних колоннах. Ниже главного большого портрета шли портреты членов Политбюро ЦК КПСС, расположенные по алфавиту, но сначала портрет Брежнева, а потом – Андропова, и далее без сбоев. От портретов к площади спускались ступеньки Дворца культуры, у нижней ступеньки установили заборчик из стальных трубчатых секций, вдоль которого стояли милиционеры. На другой стороне площади перед памятником Циолковскому располагалась трибуна с городским начальством и представителями предприятий города. Руководители институтов, по «табели о рангах» стоявшие выше городских начальников, в зависимости от ситуации, либо тоже стояли на трибуне, либо шли в рядах своих сотрудников, либо не участвовали в городской демонстрации.

Вход на трибуну охраняли милиционеры. Между трибуной и заборчиком оставался коридор шириной метров двенадцать для прохода демонстрантов.

Когда лаборатория надежности во главе с Андреем Прокофьевичем вошла в этот коридор, Петровичев, на сей раз стоявший на трибуне, придвинулся к микрофону и провозгласил на всю площадь: «Усилим контроль надежности разработок! Слава трудовым династиям – надежной опоре нашего коллектива!»

«Ура!!!» – закричали громче всех работники лаборатории надежности. Ведь это про них сказал Главный конструктор! И как верно сказал: именно усилить контроль, точнее рассчитывать показатели надежности, определять ресурс. Не крикнул «повысить надежность». Это было бы не верно. Повышают надежность разработчики, а они, лаборатория надежности, только помогают им, выделяют ненадежные блоки, контролируют, в этом их задача. Так и Андрей Прокофьевич всегда им объясняет. Ура! Молодец Главный конструктор! Молодец Андрей Прокофьевич! Сотрудники кричали «Ура!» и смотрели то на Главного конструктора на трибуне, то на начальника лаборатории, шедшего рядом с ними. Правильно Прокофьич все понимает, раз Главный его так приветствует. И про династию сказал Главный конструктор. У Прокофьича и дочь, и зять работают на предприятии. Ура такому начальнику!