Михаил Лифшиц - Почтовый ящик

– Господи, и что же за буква «г» такая… – старушка явно была не в себе.

Дружинники стояли у двери, захваченные происходящим. Их собственная жизнь, полная трудностей, показалась им легкой и беззаботной по сравнению с жизнью этой несчастной женщины.

– Будем оформлять, – сказал Мелентович. Но старушка не шевельнулась, даже казенное слово «оформлять» из того словаря, в котором «гражданин, пройдемте» и «прекратите безобразия», не испугало ее.

Мелентович подошел к дивану и сильно встряхнул спящего.

– Бусагин, вставай!

– Спать хочу!

– В другом месте проспишься! – сказал Мелентович, и столько было в его словах сыновней ненависти к этому подонку, сводящему с ума мать, что все трое дружинников подумали одно и то же: «Да, тяжелая у него работа!».

В дверях показалась голова соседки.

– Вам что? – довольно грубо сказал милиционер соседке. – Вы заявление написали, если будут вопросы, я вас приглашу, а сейчас пройдите.

– Клавдия Яковлевна, может, вы заявление напишете? – сказал Мелентович. Старушка подняла на него недоуменный взгляд. Участковый пояснил:

– Напишите, что обижал, грозил, деньги требовал. Если по вашему заявлению привлечь, то легче потом обратный ход дать…

Старушка сидела в той же позе, не реагируя на предложение участкового. Мелентович по-прежнему стоял у дивана, время от времени поддавая коленкой в спину притворяющегося спящим пьяницы. Ему хотелось получить заявление от матери, чтобы не связываться с соседским заявлением.

– Писать ничего не придется. Вон, дружинница напишет, – при слове «дружинница» Мелентович кивнул на Валентину Михайловну, а при слове «напишет» кивнул на пустой стул около стола. – А вы только подпишите…

Старушка не реагировала. Тогда Мелентович посильнее двинул коленом Бусагина в бок. Тот от неожиданности сел на диване.

– Обувайся, быстро, – сказал Мелентович и скинул ноги Бусагина на пол, а сам ногой пододвинул ему суконные зимние ботинки с молнией, которые звались «прощай молодость».

– Клавдия Яковлевна, соберите вещи, отдайте дружиннице. Я сына вашего забираю за злостное хулиганство. А вы, – обратился милиционер к Сереже и Толе, – доставите его в отделение, а у меня еще дела есть в этом доме.

– А если будет бузить по дороге? – спросил Сережа.

Мелентович вдруг широко улыбнулся. На языке у него завертелось: «Тогда вы его пристрелите «при попытке к бегству». Нисколько не жалко гада!» Но покосился на мать, подавил улыбку и не стал шутить.

– Ничего, вас двое, а он один. Доставите!

После окончания операции дружинники вышли на свой обычный маршрут. Некоторое время шли молча. Потом каждый сказал что-то вроде «Ух, кошмар!», «Ну, дела!..», «Вот беда, не позавидуешь…» На этом обсуждение окончилось, да и что тут обсуждать?

После этого приключения, после переходов из теплого помещения на улицу и обратно в пальто и шапках, все быстро замерзли. Решили отклониться от маршрута и зайти в Дом культуры предприятия погреться.

У дверей клуба их, как дорогих гостей, встретила администраторша.

– О, дружинники, хорошо! У нас тут лекция, отдельно для мальчиков и девочек, а народу мало, неудобно. Вы, Валентина Михайловна туда идите, а вы, мальчики, на второй этаж. Посидите часок, заодно погреетесь. Ну, хоть полчаса!

Администраторша отвела Валентину Михайловну, а потом ребят. Толю она вела за руку, а Сережа держался за Толю, но, все равно, наткнулся в темной комнате на стул.

– Извините, извините, профессор, тут еще товарищи из нашего института подошли, – сказала администраторша.

Сняли пальто и шапки, положили на соседние стулья и стали слушать лекцию. Лектор рассказывал, что возможности современной медицинской науки очень велики, что половые расстройства, импотенция и прочее поддаются лечению. Ни у Сережи, ни у Толи никаких расстройств не было, лечиться им было не от чего. Но в зале было тепло, у лектора был приятный баритон и лекцию на столь пикантную тему, достаточно редкую в те времена, слушать было интересно. Тем более что лектор подкреплял каждый тезис примерами из практики.

– Один молодой человек попал в автомобильную аварию. У него оторвало некоторые части, необходимые для семейной жизни. Он отнесся к этому трагически, грозился наложить на себя руки, если мы ему не поможем. Что вам сказать о результате лечения? Недавно ко мне приходила его жена и просила давать мужу меньше лекарств, а то он стал погуливать.

Речь лектора текла равномерно, он не улыбался, рассказанное им не походило на анекдот, не несло оттенка фривольности.