Станислав Буркин - До свидания, Сима

— Что ж мне дома не сиделось-то? — раздраженно проворчалось само собой, и я встал на неверную пружинистую паутину ногами. «Придется ее облазить», — подумал я, решив, что приходить сюда еще раз с кусачками я никак не хочу.

Мне трудно сказать, на какой я был высоте, двадцать, тридцать метров или пятьдесят, но здесь за перилами я живо ощутил, что пропасть смертельная, невзирая на подушку снега поверх невидимого льда. Чтобы немного успокоиться, я насвистывал:

«Интересно, а ведь за мной наверняка следят, — думалось мне. — Может, покричать им, чтобы принесли кусачки».

Железные дуги были острые и холодные даже через перчатки. Я медленно-медленно минуты три облазил проволоку, пока не схватился за шершавый прут ступеньки. Он тоже мне показался слишком тонким, и от него ломило пальцы. Я начал спускаться и вскоре оказался на узком решетчатом мостике, ведущем в стальную преисподнюю под мост. Монтажный мостик потрескивал и чуть подрагивал от моих шагов, но я чувствовал себя на нем довольно надежно. Привычно стянул неприятно скрипнувшую на зубах шерстяную перчатку с правой руки и продолжил фотографировать.

Я быстро нашел низкую ржавую дверь в опоре, и сердце у меня ушло в пятки, когда я заметил сначала одну наблюдавшую за мной камеру, а потом другую. Обе прятались под мостом, так что дверь была под их перекрестным огнем. Было уже поздно, так что мне ничего не оставалось, как показать объективам средний палец и продолжать съемку.

Через пятнадцать минут я, оглядываясь, как вор, бежал по мосту к берегу, где оставил машину.

Пока я ехал, в Томске уже совсем рассвело и движение оживилось. Как гоночные засновали квадратные маршрутки, виляя белыми драконьими дымами в колком морозном воздухе. Настроение у меня было певучее, но какое-то зыбкое и по-утреннему зябкое. Я поставил машину в гараж и, чувствуя себя очень усталым, стараясь не шуметь, поднялся в свою комнату. У себя я открыл ноутбук и начал перекачивать фотографии на ящик Граца. Они были очень объемные, и я успел выпить две кружки кофе, прежде чем они все ушли.

Я был так измучен, что заснул в носках, упал навзничь и тотчас головокружительно полетел в бездонную темноту под северским мостом. «Лучше лежать на дне в синей прохладной мгле», — крутилось над моей головой.

Лег с тяжелым чувством, а проснулся так, как будто бы мне все приснилось, и долго не вылезал из постели, ворочался в простынях, думая о том, пришлют мне десять тысяч или обманут. Это не такая уж и большая сумма, когда думаешь отвлеченно, но когда двадцать тысяч долларов становятся не жаворонком, а синицей, тогда начинаешь и из-за них переживать. Если все получится, то я потрачу эти деньги, чтобы начать новую жизнь. Даже интересно вот так лежать и выбирать страну, в которую уедешь навсегда. Жаль только, домой я уже никогда не вернусь.

Через два дня, когда я выходил из дома, чтобы прикупить кое-чего из корейских закусок, из машины, стоявшей на обочине нашей дороги, улыбаясь, вышел тот самый интеллигентный москвич, освободивший меня из-под ареста. Поначалу я испугался, но потом расслабился, когда он поскользнулся на ледяной тропинке и весело ляпнул: «Ептть!»

— Вот все, что мне удалось для вас выбить, — сказал он, протягивая мне конверт с билетом до Глазго. — Надеюсь, англичане вам уже все перечислили?

— Не проверял, — сказал я.

— Не откажетесь прокатиться по городу? — указал он на служебную «Волгу».

— Откажусь, — честно сказал я, покосившись на водителя.

— Ну хорошо, — вздохнул он, — в таком случае давайте прогуляемся.

И мы не спеша пошли на Белое озеро.

— Вам что-нибудь говорит фамилия Левада?

Я пожал плечами и ответил:

— Так, слышал кое-что урывками по телевизору. Такой маленький, лысый? Но в целом ничего не говорит.

— Этот маленький, но очень богатый и шкодливый человечек много лет нам уже наступает на мозоли. Финансирует теракты, в которых гибнут ни в чем не повинные люди. Кроме того, он вкладывает миллионы долларов во всевозможные провокации по подрыву международного авторитета нашей страны, из-за чего мы в свою очередь теряем гораздо больше. Один маленький смешной человечек, а столько вреда для большой страны. Впрочем, и там знают, что Левада трепло и что ему нельзя доверять. Они его прикрывают, только чтобы нам насолить. Хотя всем известно, что он замешан во многих финансовых махинациях, вымогательстве и даже урановой контрабанде. Поэтому для нас лучше всего, чтобы с ним разделались сами англичане. Вот мы и хотим с вашей помощью проделать такой трюк.