Итало Кальвино: Невидимые города

Напрасно, благородный Кублай-хан, рассказывал бы здесь тебе я о Дзаире и ее высоких бастионах. Я мог бы называть тебе число уступов улиц, нисходящих лесенкой, говорить о форме арок портиков и оцинкованных листах, которыми покрыты кровли, но я знаю: это все равно, что не сказать ни слова, ведь определяют лик Дзаиры отношения, связывающие пространственные измерения и события былых времен: к примеру, расстояние от земли до фонаря и ноги узурпатора, что был там вздернут; проволоку, протянутую от фонарного столба к ближайшему балкону, и гирлянды, украшающие путь, которым следовал кортеж в день бракосочетания королевы; расположение водостока и исполненное важности движение по нему кота, что прошмыгнул в окно за упомянутым балконом; траекторию снаряда канонерки, вынырнувшей из-за мыса, и ядро, ударившее в водосточную трубу; дырявые рыбачьи сети и трех стариков, что, починяя их на молу, рассказывают в сотый раз про канонерку узурпатора, который был как будто бы побочным сыном королевы, в пеленках брошенным на этом же молу.

Напитываясь, точно губка, нахлынувшей волной воспоминаний, город разбухает. Описание сегодняшней Дзаиры невозможно без рассказа о ее минувшем. Но Дзаира не рассказывает о былом, былое — часть ее, как линии руки, оно здесь запечатлено в углах домов, решетках, громоотводах, древках флагов и перилах, которые и сами все в царапинах, зубцах, зарубках и следах ударов.

Двигаясь на юг, три дня спустя встречаешься с Анастасией; этот город омывают концентричные каналы, в небе его реет множество бумажных змеев. Надо бы теперь сказать, чтО можно выгодно купить в Анастасии,— оникс, хризопраз, агат, другие виды халцедона; отозваться с похвалой о мясе золотистого фазана — здесь его готовят на огне от выдержанного вишневого дерева и густо посыпают майораном; не забыть упомянуть о женщинах, плескающихся в водоеме в одном из городских садов,— по слухам, они могут пригласить прохожего раздеться и попробовать поймать их. Но таким перечислением я не выразил бы истинную суть Анастасии, ибо описание пробуждает то одно желание, то другое, которые ты вынужден поочередно подавлять; но ежели однажды утром ты сам окажешься в Анастасии, все желания пробудятся сразу, окружив тебя со всех сторон. Ты ощущаешь себя частью города, который предстает единым целым, где не пропадает втуне ни одно желание, и поскольку этот город наслаждается всем тем, чем ты не наслаждаешься, то остается тебе лишь довольствоваться тем, что ты объят желанием. Обманчивому городу Анастасии присуще свойство, которое считают то пагубным, то благотворным: если ты по восемь часов в день шлифуешь ониксы, агаты, хризопразы, то труд твой, облекающий желание в ту или иную форму, сам принимает форму этого желания, и, думая, что наслаждаешься за всю Анастасию, в действительности ты являешься ее рабом.

Целыми днями человек шагает среди деревьев и камней. Немногое задерживает его взгляд — лишь то, в чем он усматривает знак чего-нибудь другого:

след на песке означает, что прошел здесь тигр, стоячая вода — что там бьет ключ, цветок проскурняка — что скоро кончится зима. Все остальное немо и взаимозаменимо; камни и деревья представляют собой только то, что представляют.

В конце концов дорога приводит в город под названием Тамара. Ты идешь по улицам, которые пестрят горчащими из стен бесчисленными вывесками. Взгляду предстают не вещи, а их изображения, означающие что-нибудь иное: щипцы — местопребывание зубодера, алебарды — кордегардию, кружка — таверну, безмен — зеленную лавку. Статуи и гербы, изображающие львов, дельфинов, башни, звезды,— знак того, что лев, дельфин, звезда иль башня что-то означают. Другие знаки извещают о том, чтО в этом месте возбраняется: ввозить повозки в переулок, оправляться за киоском, ловить рыбу удочкой с моста,— а что, наоборот, дозволено: играть в шары, поить оленей, предавать огню тела родных. От входов в храмы видны статуи богов, изображенных каждый со своими атрибутами: клепсидрой, рогом изобилия, медузой,— по которым верующий может их узнать и обратиться с подобающей молитвой. Если ж нет на здании никаких изображений или вывесок, уже само его расположение и внешний вид указывают на его предназначение: королевский ли дворец это, тюрьма, монетный двор, пифагорейская школа или же бордель. Товары, выставляемые на прилавках, тоже следует воспринимать как знаки других вещей: украшенная вышивкой налобная повязка означает элегантность, золоченые носилки — власть, браслет на щиколотке — сластолюбие, а книги Аверроэса — ученость. Взгляд скользит по улицам как по исписанным страницам: Тамара диктует тебе твои мысли, заставляет повторять ее слова, и, полагая, что осматриваешь город, ты на самом деле лишь фиксируешь названия, которыми определяет он себя и каждую из собственных частей.