Зуфар Гареев - Ее горячая мамочка

– Что она делает?

– Она тоже хочет сказать: выходи, Сычев!

Марина Евгеньевна не теряет терпения.

– Сейчас мы Вам откроем правду – и Вы выйдете, да? Вы же мужчина, Сергей Николаевич… Мужчина?

– Ну да, ел-пал…

Марина Евгеньевна достает из папки интернетную распечатку фотографии. На фото – Пална. Она пишет: «Хочу…» и так далее. Внизу приписка, сделанная в Фотошопе: «Озверевшая уборщица».

Марина Евгеньевна просовывает в нижнюю щель распечатку.

– Ну? – спрашивает активная девушка. – Ты видел, кто она? Всезнающий Интернет нам подсказал, кто эта таинственная незнакомка. Прости, что она не твой идеал…

Молчание.

Активная девушка шепотом спрашивает:

– Почему он молчит?

Громко:

– Она же тупая, Сычев, тупая! Ты только посмотри на эту рожу! Посмотрел?

– Да.

Марина Евгеньевна спрашивает шепотом:

– Я не поняла: он хотел умную или тупую?

Сестра Кимы тянет ухо, всхлипывая.

– Ты хочешь тупую или умную? – гневно уточняет активная девушка.

– И то, и другое.

Влетает Виктория Павловна, с ней Кима, Николай.

– Я навела справки, уф-ф! У него оказывается справка из психдиспансера! Вот копия по факсу! Взгляните, дорогая моя!

Марина Евгеньевна растерянно вертит справку.

– Лихо! Состоит на учете! – Мечет гром и молнии. – Где эйчар? Где эйчар офисного центра «Моцарт», я сказала?

Вбегает Степан.

– Пална, звонят телевизионщики, лента новостей…

Ноги Палны слабеют, ей подставляют стул.

– Дожили! Стакан! У самых стен Кремля! Тут до Путина рукой…

Степан суетится со стаканом и с корвалолом.

– Запереть все двери, никаких телевизионщиков! Чтобы ноги не было!

Из-за запертой кабины доносится равномерный скрип.

Пална реально испугалась:

– Девочки, он не повесится? Что он там делает?

– Ну как что? Не понимаете что? Рукой играется… Фу, мерзость… Мужик он и есть мужик…

Сестра Кимы ревет во весь голос, к ней подключается теперь и Кима собственной персоной.

Активная девушка хватается за голову:

– Зачем мы сунули ему портрет женщины? Теперь он до вечера будет дергаться, стыдоба!

Наконец и спокойная Марина Сергеевна взрывается:

– Это что – портрет? Это же тупая жирная свинья, а не портрет!

Пална подхватывает:

– Еще бы! А вы хотели, чтоб нормальная девушка такое писала! Где портрет? Живо мне портрет!

Ей протягивают распечатку.

Кима и сестра тянут шею, чтобы посмотреть на портрет. Потом со страхом оглядывают Лидию Павловну – и рыдая в голос, выбегают из туалета.

Пална читает одними губами:

– «Озверевшая уборщица»…

Она потрясена:

– Озверевшая… Кто сказал, что я уборщица? Кто такое сказал?

Она пытается встать со стула:

– Да я ему… Да я… Сычева ко мне… Огрызок этот где?

Это ее последние слова. Она без чувств сползает со стула.

Суета, крики:

– Скорую! Вызывайте скорую!

По-прежнему равномерно скрипит туалетная дверца.

Когда-нибудь кончится эта катавасия в Проектируемом Проезде 6445 или нет? Много бы дала Дина, чтобы узнать. Но ответа нет.

…Выпускников вспомогательных школ привезли на социальном автобусе, чтобы они познакомились с новым цехом для сбора крепежных наборов.

Они гуськом тянутся к окну, хотя их никто туда не звал. С ними педагог-организатор.

Во дворе жена гастарбайтера трясет какие-то половички.

Выпускники заученно канючат:

– Куда нас привезли! Зачем? Мы здесь будем страдать.

– Где сидели вы раньше? – спрашивает педагог, как будто она этого не знает.

– На Чистых Прудах! Вокруг была прекрасная экология! Памятники архитектуры!

– Что вы видите теперь?

– Ишака.

– Что он делает?

Молчание.

Одна девушка робко произносит:

– Какает.

– Смелее, Клара! Это воистину так!

– Там же нет никакого ишака! – возмущена Дина.

Слабовидящие старательно вглядываются в пейзаж за окном. Потом хором канючат:

– Нам сказали, что мы видели осла.

Робкая девушка поясняет:

– Ослиная задница ужасна.

Педагог говорит как бы в сторону:

– Конечно, мы такие красивые… успешные…

Голос ее дрожит от напирающих слез:

– Зачем нам думать о незащищенных выпускниках вспомогательных школ, которые ничего в этой жизни не увидят, кроме какающего осла?

Она уводит выпускников. С ним ушел и охранник этажа.

Дина и Терехов остаются одни.

Терехов взволнован.

– Дина… Вы прекрасная, красивая и необычная женщина…

– Да.

– К чему нам торг? У этих сраных инвалидов ума нет больших денег, но я все равно мог бы предложить вашему агентству хорошую цену.