Евгений Клюев - Давайте напишем что-нибудь

– Да… – вздохнул Редингот. – Сдает Кузькина мать, утрачивает былую эффективность! Пригласили бы Вы ее как-нибудь к нам – на кофе!

– Да ну ее! – отмахнулся Сын Бернар. – Она страшнее смерти.

Однако уже на другой день Кузькина мать в сопровождении Ближнего заявилась в гости сама. И Ближний прямо с порога огорошил штаб ужасной новостью:

– Женщина-враг бежала!

– Лучше бы Кузькина мать бежала! – неадекватно реагировал Сын Бернар в присутствии самой Кузькиной матери.

– Я так и хотела сделать, – сообщила Кузькина мать, надувши безобразные губы. – Не могла уже больше видеть женщину-врага без содрогания… Не моя вина, что она бежала раньше… И вообще она не из-за меня бежала. Она не любила Ближнего своего.

Ближний заплакал.

– Не плачьте, Ближний! – вынес строгое замечание Редингот. – Вас же практически каждый любит – нашли о ком плакать, о женщине-враге!

– Меня влекло к ней, – признался Ближний.

– И теперь влечет? – задал каверзный вопрос Сын Бернар.

– Как же может влечь, когда неизвестно, где она? Нет, теперь уже не влечет.

– Значит, и проблемы нет, – вынес решение, как выносят покойника, Редингот. – Чего Вы пришли тогда? От работы отрывать?

– Во-первых, – Ближний решил отвечать подробно, – мне надо сдать назад Кузькину мать, ее некому теперь показывать. А во-вторых, я тоже решил посвятить себя Окружности, раз на личном фронте у меня все так сложилось.

– Вот слова зрелого мужа, – отнесся Редингот. – Вы и поедете на Сицилию.

– Окружность строить? – с надеждой спросил Ближний.

– Может быть, – уклонился Редингот. – Но не сразу. Мой план таков. Вы берете с собой на Сицилию Кузькину мать…

– Зачем она мне там? – растерялся Ближний.

– А затем, что на Сицилии Вам придется показать ее кое-кому.

– Да ее там уже, наверное, все видели! – запротестовал Ближний.

– Даже если так, пусть еще разок посмотрят.

– Но она практически вышла из строя! – настаивал Ближний.

– Это я из-за Вашей женщины-врага вышла из строя! – вмешалась Кузькина мать. – Я опять войду в строй дня через два-три.

– А ехать когда? – В голосе Ближнего опять появилась надежда.

– Ехать прямо сейчас, – сказал Редингот. – Придется Кузькиной матери по дороге в строй войти. И поймите наконец, Ближний: на вас сейчас смотрит все человечество.

Ближний достал из кармана гребешок и кокетливо причесался. Потом отрапортовал:

– Я готов.

– Вот и ступайте, – попрощался Редингот.

– И мне ступать тоже? – спросила Кузькина мать.

– Конечно. Ступайте вместе с Ближним.

– А кому показывать-то ее? – с приличного уже расстояния крикнул Ближний.

– Показывайте каждому – не ошибетесь! – общо высказался Редингот. – Остальное сообщу по телефону.

– Теперь, может, и речь готовить не обязательно? – спросил Сын Бернар после их ухода. – Когда Ближний покажет там всем Кузькину мать, никому уже будет не до речи.

– Речь надо готовить на всякий случай, – возразил Редингот. – А именно на тот случай, если Кузькина мать не произведет сильного впечатления. На меня она, например, сильного впечатления не производит.

– Да Вы просто пригляделись! – сказал Сын Бернар. – Определенно! Столько раз, сколько Вам показывали Кузькину мать, никому ее, наверное, не показывали.

– Это точно, – усмехнулся Редингот. – Мне она уже просто как родная мать стала.

Зазвонил телефон. Редингот молча выслушал сообщение и с остервенением бросил трубку.

– Вот гады! – выругался он. – В Швейцарии строителям окружности оказывают сопротивление вооруженные банды банковских воротил.

– Что же Вы не поговорили с тем, кто звонил? – остолбенел Сын Бернар.

– Это не телефонный разговор, – многозначительно сказал Редингот. – Видно, и нам пора вооружаться, чтобы защищать Окружность на поле брани.

– Ура! – сразу воодушевился Сын Бернар. – Обожаю брань!

– Да и я, пожалуй, за словом в карман не полезу, – признался Редингот и в подтверждение своих слов выругался так грязно, что запачкал всего Сын Бернара.

Время от времени полезно делать ревизию в структуре художественного целого – иначе в ней (структуре художественного целого) легко потерять ориентацию. А это никуда не годится, ибо автор обязан постоянно быть в курсе того, где в данный момент пребывают все, кого он безрассудно наплодил. Это профессиональный – а если хотите, и отцовский! – долг автора. Разбуди автора ночью в какой-нибудь чужой постели – он должен, не задумываясь, выдать любую справку по поводу любого персонажа. Где у тебя, дескать, сейчас Марта? Марта у меня сейчас в тюрьме! Где у тебя сейчас Случайный Охотник? Случайный Охотник у меня сейчас под нависшим ледорубом Хухры-Мухры! Ответам полагается быть короткими и точными, как если бы их давала машина.