Евгений Клюев - Давайте напишем что-нибудь

В магазине открыток Умную Эльзу обслуживали полтора месяца: выяснилось, что подобрать открытки для приглашения на процедуру харакири – задача не из легких. Сначала Умная Эльза хотела просто купить любые, но все-в-Японии, на минутку зайдя в магазин открыток, посмотрели на нее, как на полную дуру – и она смутилась. А разновидностей открыток с приглашениями на процедуру харакири оказалось так много, что Умная Эльза никогда бы ничего не выбрала без помощи опытного консультанта. Правда, уже первый вопрос, заданный опытным консультантом, поставил ее в тупик:

– В каких Вы отношениях с теми, кого приглашаете на процедуру?

Ответить на этот вопрос честно Умная Эльза не решилась, поскольку с теми, кого она приглашала на процедуру, ее связывали, прежде всего, деловые отношения, до которых Умная Эльза была охоча. Она покрылась румянцем стыда и срама и пробормотала невнятное:

– Ла-ла-ла, папа, куку.

По счастливому стечению обстоятельств, на местном диалекте это означало: «С теми, кого я приглашаю на процедуру, отношения у меня исключительно приятные и ничем не обремененные».

Удовлетворившись ответом, опытный консультант предложил ей не слишком строгие по форме и совершенно фривольные по смыслу открытки двадцати видов, из которых Умная Эльза на первый раз должна была выбрать девятнадцать – причем только те, которые ей нравятся больше других. На каждой из открыток была изображена одна и та же сцена: «Речная нимфа, соблазняющая Зевса своим интеллектом и намеренная в случае успеха вступить с ним в дискуссию о движущих силах истории». Однако сцену эту буйная фантазия японских художников-полиграфистов представляла на каждой из открыток совершенно по-разному. На одной речная нимфа была нагой, а Зевс – застегнутым на все пуговицы, на другой нагим был Зевс, а речной нимфы вообще не было, на третьей не было ни Зевса, ни речной нимфы, а только сам процесс соблазнения; имелась и открытка, на которой вообще ничего не было, кроме весьма и весьма прозрачных намеков на подлинные причины интереса речной нимфы к Зевсу… Наконец Умная Эльза наткнулась на открытку, где Зевс был изображен в виде компактного фаллоса, небрежно размазанного по огромной тарелке с горным пейзажем. Умная Эльза немедленно отбросила от себя эту последнюю открытку с чувством глубокого отвращения, причем все-в-Японии (опять на минутку зайдя в магазин открыток) снова посмотрели на нее, как на полную дуру.

Опытный консультант тяжело вздохнул, словно обманутый в самых чистых своих намерениях, и задал следующий вопрос:

– В каких отношениях те, кого Вы приглашаете на процедуру, с Вами?

Тонкость этой формулировки в соотнесении с первой настолько выбила Умную Эльзу из колеи, в которой она все время разговора находилась, что опытному консультанту пришлось потратить немало сил на то, чтобы впихнуть ее в ту же самую колею по новой. Однако теперь в колее этой Умная Эльза чувствовала себя неуютно, словно не в своей, – может быть, потому, что по ее колее беспечно прогуливались туда-сюда несколько средних лет японцев на лыжах – и японцы эти громко обменивались между собой последними новостями из западных провинций.

Опытный консультант не стал повторять вопроса, чтобы в колею Умной Эльзы не набежало еще больше средних лет японцев на лыжах, – многие из них, кстати, уже стояли наготове непосредственно перед колеей. Вместо этого опытный консультант без особых церемоний предложил Умной Эльзе выбрать из девятнадцати открыток восемнадцать, нравящихся ей больше других. На сей раз Умная Эльза обнаружила в пачке открытку, на которой Зевс – в исподнем речной нимфы – читал «Метаморфозы» Овидия: открытка показалась ей перегруженной образами, и она отвергла ее.

Следующий вопрос опытного консультанта был гораздо более практичным, но от этого, увы, ничуть не более легким:

– На заре ли Вы собираетесь выполнять харакири?

Об этом Умная Эльза на тот момент еще не успела подумать, но, тем не менее, изо всех сил замотала головой – дескать, нет, не на заре, поскольку зори она, будучи совой (извините, что я так поздно ввожу эту столь важную деталь), ненавидела с подростковых ногтей.

Надо ли говорить, что после ответа на этот вопрос ей было предложено выбрать семнадцать открыток из восемнадцати, и что она справилась с этим заданием столь же блистательно, как и с первыми двумя…

Если благосклонный читатель думает, что я так и буду сопровождать опытного консультанта в каждом очередном его движении, то он, благосклонный, то есть, читатель, сильно ошибается. На это у нас нет времени: мы, если благосклонный читатель не забыл, летим вперед, не разбирая дороги. А потому я только по-быстрому проинформирую о том, что, когда Умной Эльзе пришлось отсортировать одну открытку из двух последних, она растерялась. Перед ней лежали два подлинных шедевра японских художников-полиграфистов. Один из них представлял собой изображение Зевса в виде речной нимфы, а речной нимфы – в виде Зевса, в силу чего оставалось полной загадкой, где Зевс, где нимфа, что очень устраивало Умную Эльзу. Второй шедевр запечатлел Зевса в образе задумчивого бурундука на склоне горы, символизировавшей речную нимфу… Поколебавшись, как маятник, Умная Эльза остановилась все-таки на второй, с бурундуком.