Евгений Клюев - Давайте напишем что-нибудь

– Здравствуй, Автор! Я Массовый Читатель.

– Ох, – тут же и затосковал автор, но как мог вежливо осведомился: – А Вы мне зачем?

– Я пришел по зову сердца, – чуть не обиделся Массовый Читатель, но, будучи поглаженным автором по голове, мигом оттаял, как небольшая поляна при скупом весеннем солнце.

«Так я и знал, что по зову сердца!» – про себя подумал автор и, поняв, что с эпизмом придется повременить, смиренно сказал:

– Добро пожаловать… тогда. А вот разрешите полюбопытствовать, Вас сердце Ваше куда конкретно позвало?

– Оно позвало меня в дорогу! – краснознаменно отрапортовал Массовый Читатель.

– Как письмо? – уточнил автор.

– Какое письмо? – строго спросил Массовый Читатель, а автор опять про себя подумал: «С ним шутки плохи!» – и исправился: – Забудьте о письме, причем немедленно!

– Не забуду мать родную! – не к месту под солнцем сказал Массовый Читатель и дружно засмеялся.

– Молодец Вы какой, – нашелся автор и хотел перевести разговор на солнечную сторону, но Массовый Читатель не дал.

– Мы с Вами разве на «вы»? – осведомился он.

Автор, перечною мятою освежив в своей памяти обстоятельства встречи, кротко ответил:

– Вы со мной на «ты», а я с Вами на «вы».

– Почему так случилось? – Массовый Читатель оказался дотошным.

– По кочану, – удачно, казалось бы, выкрутился автор, ан нет…

– Как это – по кочану? – последовал очередной вопрос.

– Значит, вот что… – сделал красивое вступление автор. – Не отправиться ли Вам в дорогу уже сейчас? Время не ждет.

Это «время не ждет» произвело на Массового Читателя невероятно сильное впечатление: он весь присобрался и оскалил зубы.

– Я готов! – сказал он, пустился в путь и почти исчез из виду… но, тем не менее, весь не исчез, а еще оставаясь частично видимым, обернулся и крикнул автору:

– Да, совсем забыл сказать: я тебя как автора не уважаю!

– Я Вас как читателя тоже не уважаю, – горячо отозвался автор.

– А вот это уже хамство, – крикнул Массовый Читатель, и в который уже раз, оказался прав.

Автор стыдливо опустил глаза до уровня плеч и спохватился:

– Постойте!

Массовый Читатель постоял смирно.

– Вы… – впал в комплекс вины автор, – Вы заблудитесь на страницах настоящего художественного произведения. – Потом собрался с силами и спросил, как таксист: – Вам куда?

– Мне на Северный полюс, – смилостивился пассажир. – Туда, где наших бьют.

– Ваших… это кого же? – встревожился автор.

– Деткина, Мухры и Охотника.

Увы, худшие подозрения автора сбывались… Исправлять что бы то ни было казалось уже поздно, но автор попытался попытаться:

– Видите ли… они… они не вполне, как бы это сказать, «ваши». Они другие совсем.

– Другие? – расхохотался Массовый Читатель. – Ты говори, да не заговаривайся! Они ведь за идею, так? Значит, наши!

– Ах, да за какую идею! – рассмеялся автор. – Идея идее рознь…

Массовый Читатель посмотрел на него издалека – словно из будущего:

– Ты знаешь что… Идея у нас одна. Ты или вези на полюс, или пошел на хер.

– То есть… как это? – совсем просто не понял автор.

– А вот так! – прибегнул к расхожему объяснению Массовый Читатель.

Автор задумался и сказал – причем вслух, как привык:

– Если я уйду, тут вряд ли что состоится. В настоящем художественном произведении, я имею в виду… дальше!

– Все состоится в лучшем виде, – заверил его Массовый Читатель, – не дрейфь! Не будет тебя – придут другие. Наши дети будут жить лучше нас.

– У меня нет детей, – признался автор.

– Зато у меня есть, и они будут жить лучше тебя.

– Не сомневаюсь… – Автор вздохнул и мановением руки отправил Массового Читателя на Северный полюс, сказав при этом в сердце своем: «Тебя там только и дожидались!» …а впрочем, всецело положившись на Деткин-Вклеткина.

…Деткин-Вклеткин, откинув голову за спину, осторожно перегрызал веревку, которой были связаны его руки. Эскимос Хухры-Мухры, злою волею разодетой в пух и прах Бабы с большой буквы закованный в тяжелые оковы, негромко, но истово молился национальным богам. Случайный Охотник не мог и этого – из-за присутствия во рту кляпа.

Национальные боги не снизошли к эскимосу Хухры-Мухры, но Деткин-Вклеткин доперегрыз веревку и – освобожденный, как Прометей, – начал перегрызать тяжелые оковы Хухры-Мухры. Их он, разумеется, тоже перегрыз: тяжелые оковы пали на ледовитый пол юрты с таким грохотом, что Карл Иванович, внутренний эмигрант, спавший в юрте по соседству с темницей, сонно перевернулся с одного бока на другой: