Александр Варавин - Пройдя долиной смертной тени…

— По такому же принципу проводит обряд проводник в нижний мир? — спросил я.

— Я и так сказал тебе слишком много, — насмешливо ответил Лугонг. — Не боишься сломаться под грузом знания? Спи, завтра будет трудный день.

Я лежал, глядя в ночное небо, и вспоминал строки из записок деда: «…проводящий обряд священник бон проговаривает особые заклинания, которые поначалу звучат как обычные буддийские мантры, произносимые наоборот. Однако, если внимательно вслушиваться в слова, создается впечатление, что звучит осмысленный текст на каком-то языке. Целью наговора является попытка извлечь сознание умершего и поместить его в жертвенную фигурку или камень лха. Ритуал сопровождается постукиванием в двойной барабан. Таким образом создается “магическая тропа”, по которой сознание постепенно перемещается в выбранный предмет. Непонятно, каким образом переносит свое сознания сам проводник, и переносит ли вообще. Возможно, это вопрос очень специфического обучения с детства. Каждый адепт бон с ранних лет предназначен для узкой специализации: заклинатель погоды, проводник умерших, целитель, предсказатель или заклинатель демонов… Все высшие ступени контроля собственного тела и разума, равно как и окружающего мира, для потомственного шена — ежедневная рутина. Изначально высшее мастерство йоги пришло из Тибета. Некоторые трактаты бонцев упоминают о том, что само искусство йоги было одним из даров Шенраба Мивоче людям. Владеющий же Истинным Дордже способен проходить в нижние и верхние миры в своем физическом теле, равно как и возвращаться обратно. Именно так совершал свои подвиги Тонпа Шенраб… Возможно ли, что проводник входит в нижний мир в живом теле, не используя помощь этого мощного атрибута? Это также предстоит выяснить».

Проснулся я, когда уже рассвело. Лугонга рядом не было. Я обнаружил его сидящим в позе лотоса на границе площадки со Ступой. Глаза его были закрыты, а губы шевелились, как если бы он что-то проговаривал про себя. Наконец он резко выдохнул и повелительно указал мне пальцем на Ступу.

— Мне нужен нож, — взволнованно сказал я.

Лугонг молча протянул мне свой огромный тесак рукояткой вперед.

Я пошел к центру, пошатываясь от возбуждения. Возле Ступы я опустился колени и пополз вокруг нее против часовой стрелки, внимательно вглядываясь в стыки резьбы между свастиками. Между седьмым и восьмым фрагментами я увидел то, что искал — идеально круглый камень сантиметров пятнадцати в диаметре, глубоко утопленный в стенку круглого основания. На камне был вырезан какой-то символ, сильно поврежденный временем и погодой. Концом ножа я принялся ковырять едва заметную щель, окружающую камень. Полчаса спустя, обливаясь потом, я почувствовал, что фрагмент начал сдвигаться. Удвоив усилия, я расшатал его до такой степени, что ощутил, как он начинает вращаться и выдвигаться наружу. Отложив нож, я взялся за него обеими руками и сильно дернул на себя. Тяжелый камень, длиной не менее тридцати сантиметров, вывалился из отверстия в сопровождении облака пыли и песка. Тут же раздался громкий вой, больно ударив по барабанным перепонкам. От неожиданности я упал набок, едва не обмочившись. Страх почти парализовал меня. Несколько минут я валялся на земле и ждал, когда мое сердце разорвется и я умру. Вой продолжался, но ничего не происходило. Наконец, скосив глаза, я увидел, как небольшие вихри пыли втягиваются в отверстие. Собрав все силы, я закрыл отверстие трясущейся ладонью. Вой тут же стих. Наверное, это был ветер. Задувая в отверстие и, возможно, проходя через внутренние щели в ступе, он издавал этот дикий звук. Я решил не задумываться о том, было ли это сделано кем-то или являлось результатом какой-нибудь природной эрозии. Мне предстояло совершить нечто невыносимое. А именно: засунуть руку в темное отверстие. Самым благоприятным, что подкидывало мне воображение, было лезвие гильотины или голова огромной змеи, ожидающая возможности откусить мне руку.

Я осторожно выглянул из-за Ступы. Лугонг продолжал неподвижно сидеть с закрытыми глазами. Помогать мне он явно не собирался. Наконец, набравшись храбрости, я просунул руку глубоко в отверстие. Мои пальцы нащупали матерчатый сверток, и я быстро вытащил его наружу. Торопливо схватил камень и вставил его обратно в отверстие, забив его поглубже рукояткой ножа. Взяв нетяжелый сверток обеими руками, я направился к Лугонгу, все еще неподвижно сидящему на границе площадки. Не зная, что мне делать дальше, я уселся рядом и принялся ощупывать сверток.