Ирина Волчок - В Калифорнии морозов не бывает

Я тогда подумал, что он специально переменил тему разговора. Он же намекнул мне, что желает семейного счастья с Лилией… Выходило так, что Марк сам посоветовал мне использовать такой шанс. Но перед этим орал, что я орясина и советовал утопиться. Это было нелогично. Марк и сам должен был это понимать, вот и переменил тему разговора, чтобы отвлечь моё внимание от этого обстоятельства. Я всё время думал об этом, пока что-то взбивал, перемешивал, резал — делал всё, что Марк мне говорил, — а потом решил, что всё-таки его позицию следует уточнить. С Марком никогда нельзя быть уверенным в том, что он имел в виду. Я спросил:

— Значит, ты считаешь, что мне надо от неё отказаться?

Марк сделал дурацкое лицо и спросил:

— А тебе что, её кто-нибудь предлагал?

Всё-таки у него бывает очень неприятная манера разговора. Очень, очень неприятная. Просто ударить его хочется. Но я только сказал:

— Не говори о ней, как о какой-нибудь вещи.

Марк громко захохотал, а потом почему-то спросил:

— Слушай, ты чего хочешь? Не сию минуту, а вообще? Вот представь: волшебник может исполнить одно твоё желание. Любое. Но только одно! Какая у тебя самая заветная мечта? Чего ты хочешь больше всего на свете?

Вопрос был дурацкий, я удивился, но ответил честно, без шуток:

— Чего и все. Я хочу добиться успеха в жизни, определённого положения, благосостояния. Чтобы не прозябать, а жить полной жизнью. Этого все хотят.

Марк покивал головой, похмыкал и сказал:

— Ну что ж, добивайся. А пока сходи, редисочки надёргай, я ещё салат сделаю. Ты знаешь, где у тебя редиска растёт?

Он объяснил мне, как найти грядку, где растёт редиска, дал пластмассовую миску, и я пошёл в сад. Я нашёл грядку с редиской довольно быстро, ещё по пути нашёл зелёный лук, несколько кустов красной смородины и длинный ряд каких-то цветущих кустов, цветы на них были мелкие, но очень изящные. Они все были разного оттенка: белые, розоватые, голубоватые. И листва была очень изящная, пышная, тёмно-зелёная, вся резная. Я таких цветов никогда не видел, наверное, тоже мама посадила. Мне вдруг стало очень обидно, что всё это придётся продать.

Я набрал всего понемногу — редиски, луку, даже несколько мелких морковок, на всякий случай. Потом сорвал несколько пышных веток с мелкими неизвестными цветами, сложил их в красивый букет и вернулся в дом.

Марк забрал у меня миску с овощами, поставил её на стол, потом посмотрел на букет у меня в руках и удивлённо спросил:

— А ботву ты зачем оборвал?

Я ничего не понял, и тогда он уточнил:

— Картофельная ботва тебе зачем? Это же картошка. Ты что, в вазу её поставишь?

Мне стало неловко от того, что я перепутал картофельные цветы с настоящими, но я не хотел, чтобы Марк это понял. Я сказал:

— Почему бы нет? Очень оригинально. Если взглянуть без предвзятости, то можно заметить, что эти цветы прекрасны и изящны. Такие необычные.

Марк вдруг похлопал меня по плечу и сказал:

— Не такой уж ты тупой, каким иногда прикидываешься. Пару веков назад в Европе придворные дамы прикалывали цветы картофеля к корсажам своих бальных платьев. Прикалывали, естественно, бриллиантовыми булавками. Цветы считались гораздо более модным, ценным и редким украшением. Ты прав, ты прав… Всё дело не в самом явлении, а в отношении к нему. Ладно, ставь букет в воду и давай завтракать.

Я опять не понял, пошутил он насчёт цветов или это достоверная информация. Но уточнять не стал, решил, что потом в какой-нибудь справочной литературе поищу. Я положил букет на стол и сказал:

— Действительно, давно пора завтракать, а она всё никак не спускается. Пойду, позову.

Марк удивился и спросил:

— Ты разве не заметил? Она к Ираиде Александровне пошла, помогать лепить пирожки к обеду. Она через сад шла, я думал, ты заметишь.

Я растерялся и глупо спросил:

— А для кого же мы завтрак готовили?

Марк захихикал себе под нос и ответил:

— Для себя. Ты не беспокойся, эта обжора голодной не останется. Она себе такой бутерброд построила — мне бы на три дня хватило. И у Ираиды Александровны её покормят, её все кормят, думают, что из голодающего Поволжья приехала, не знают, что не в коня корм… Ну, чего застыл? Садись, я всё приготовил.

Мне совсем не хотелось есть, я даже хотел отказаться. Я ведь ожидал, что мы будем за столом с ней вместе. Мама всегда говорит, что общая трапеза сближает людей и даже делает друзьями. Потом я подумал: ведь нельзя сказать, что и с Марком мы уж очень близкие друзья. И обедаем вместе не очень часто, к тому же — всегда на работе, в нашей столовой. Это не всегда похоже на общую трапезу, вечно кто-нибудь посторонний подходит с разговорами, иногда даже за наш столик садятся. Так что сейчас полезно будет позавтракать вместе с ним. Может, и поговорить удастся. Марк любит болтать, всегда болтает, и за едой тоже. Может, на какие-нибудь мои вопросы ответит.