Евгения Доброва - A под ним я голая

Уличное кафе около Дома художника. Контраст: ярко-синее небо и белая пластмасса – столики, стулья, стаканы, тарелки, ножи и вилки. Еще ложки – добавляет Пал Палыч. Я беру сосиску и кофе. Следом за мной к стойке подходит Миша:

– Мне то же самое. Только вместо кофе чай, а вместо сосиски чебурек.

Пал Палыч:

– Прелесть ваш Миша! Я думал, это только в нашей молодости так шутили. – Сам он заказывает большую пиццу.

Я пытаюсь порезать ее на порции пластмассовым ножом, придерживая пластмассовой вилочкой. Ну вот и готово.

– Как вы вкусно порезали, – говорит Пал Палыч.

– Да, но где-то нас ждет сюрприз. – И я (как Миша потом сказал, злорадостно) показываю вынутую из пиццы вилочку без одного зубца.

Сюрприз достался Пал Палычу.

Миша отказывается от кока-колы:

– Это кровь Микки-Мауса.

У Миши есть шорты с вышитым Микки-Маусом, подозреваю, детские, он их очень любит.

– Пиво какое-то с горчинкой… Я такое не люблю.

– С димедролинкой! – уточняет Пал Палыч. – Как раз от аллергии помогает. Есть у кого-нибудь аллергия?

Мы целый день гуляем в Парке Искусств, я напиваюсь и машу руками, как Марчелла Солтан, это актриса, а потом хочу писать.

И направляюсь в ближайшие кусты, впрочем, довольно жидкие.

– Не видно меня было?

– Не видно. Если б не слышно…

– Что же делать… Вы ведь не бой кремлевских курантов предполагали оттуда услышать…

Пал Палыч:

– Мороженого хотите?

– На пьяную меня мороженого лучше не покупать!

– На пьяную вас лучше водки не покупать!

Я: – Какая прелесть! Запишем этот каламбур. Не покупать мороже -ное или – ного? Пал Палыч: – ную!

Это кто еще из нас хихикальщик?

– Пиявочка вы моя. Лечебная.

Как быстро мои кавалеры нашли общий язык! Посетители вернисажа уже разошлись, а они сели в сквере на лавочке, беседуют и пьют водку. На меня ноль внимания. Я уже и книжку пробовала читать, и в туалет два раза сходила – сидят и сидят, как прилипли.

– Пошли погуляем, холодно так сидеть, – тяну Палыча за рукав, а им никуда неохота.

– Не, не, не, Лерочка, мы пока не пойдем, у нас тут проблемы.

Я (о, наглое и самонадеянное существо):

– У вас у обоих может быть только одна проблема. И эта проблема хочет гулять.

Спрашивается: зачем я это сказала? Пал Палыч-то ладно. Но Миша!

– Записывайте, записывайте свои истории, – сказал, затягиваясь «Житаном», Пал Палыч. – Про детство, родителей. Про то, как сами пишете. Про издательства, литературную жизнь. Про все. Ведите дневник! Потом получится роман, вот увидите. Минимум повесть. А я вас издам.

Я подошла к делу ответственно и принялась вспоминать.

Миша помогает:

– Тебя возили на море?

– Возили.

– И что?

– Ну, море. Теплое. На водных велосипедах катались. Родители в волейбол играли на пляже.

– И все?

– Ну, дяденька один клеил маму, все подходил ко мне и говорил: «Мама? А я думал, это твоя сестра. Такая молоденькая!» А потом на берег вышел папа, мама достала из сумки персики, разложила их на пакете, и мы стали полдничать. На маме был васильковый купальник, очень красивый. Она сидела на песке по-турецки и подкладывала мне хорошие, а сама брала с бочками. «У меня уже четыре складки на животе», – удрученно сказала она, глядя на линию горизонта. Папа ничего не ответил, а мне стало ее ужасно, просто нестерпимо жалко.

– Сколько ей было?

– Двадцать пять. Почти как мне.

– А у тебя сколько складок?

– Не знаю. Может, одна…

– Сейчас посмотрим.

Миша задрал мне футболку. Складок не было.

– Ноль, – облегченно сказала я.

– Значит, дело не в возрасте.

– Конечно, не в возрасте. Питались раньше по-другому. Послевоенных детей старались впрок накармливать, на всякий случай. Бабушка в войну наголодалась, поэтому вся пища дома – сахарку, маслица побольше. Все супы на поджарках, картошка на сале… А мама все ее рецепты унаследовала.

– Это же вкусно.

– Я от бабушкиной кухни страдала.

– У тебя просто плохой аппетит.

Есть ли у детей аппетит? Что-то не припомню, чтобы мне в детстве когда-либо было вкусно. Клубника? Нет. Земляника? Горчит. Крыжовник? Кислый. Вишня? То же самое. Черешня? Почти не покупали. Смородина? Фу, этот запах! Яблоки? А есть ли у них вообще вкус? Манго? Привкус жести от банки. Торты и пирожные? О, только не это! До рвоты. Конфеты? Без эмоций, хотя и не противно.