Анчи Мин - Императрица Орхидея

Император Сянь Фэн захлопал в ладоши и закричал.:

— Шанг! Верните его, верните!

Толпа вторила:

— Шанг! Шанг! Шанг!

Император вертел головой, словно торговец своим коробом. С каждым ударом гонга он брыкал ногой и смеялся.

— Замечательно! — кричал он, показывая пальцем на актеров. — Славная игра! Вам причитаются шары! Хорошие шары!

Со стороны великой императрицы мимо нас проплыли блюда с орехами и разными сезонными фруктами. С прошлого вечера я ничего не ела, и поэтому теперь жадно схватила с подноса все, что мне попалось в руки: булочки, финики, сладкие бобы, орехи. Кроме великой императрицы, я, кажется, была единственной из всех дам, кто наслаждался оперой. Остальные дамы, казалось, скучали. Нюгуру тщетно пыталась выглядеть заинтересованной, госпожа Ли зевала, госпожа Мэй болтала с госпожой Юй.

Чтобы поднять настроение своих невесток, великая императрица раздала нам всем бумажные веера.

Мы встали и поклонились своей свекрови, а потом снова сели и развернули веера.

В это время на сцене разыгрывался очередной динамический эпизод. Обезьяны под предводительством своего царя двигались на четырех ногах, пытаясь окружить своего врага, Белую Лисицу, которая пела:

Услышав эту арию, зрители захлопали в ладоши, а госпожа Юн встала. Мне показалось, что ей понадобилось в туалетную комнату. Но что-то в ее движениях заставило меня присмотреться к ней повнимательнее. Она тяжело двигала бедрами, а ее живот показался мне немного округлившимся.

Она беременна! Нюгуру, Ли, Мэй, Юй и все прочие, судя по всему, тоже моментально пришли к тому же самому заключению.

Нюгуру грустно улыбнулась, а потом отвернулась в сторону, раскрыла свой веер и начала им энергично обмахиваться. Остальные императорские жены последовали ее примеру.

Меня захлестнула волна черной тоски. Диадема Нюгуру и живот госпожи Юн, как два раскаленных железных прута, причинили резкую боль. Император Сянь Фэн даже не посмотрел в мою сторону, не сказал мне ни слова. В антракте он встал и вышел из театра Его сопровождали евнухи и служанки с умывальниками, плевательницами, веерами, суповыми чашками и подносами с едой.

Главный евнух Сым объявил нам, что наш муж скоро вернется. Мы ждали, но Его Величество все не возвращался. Зрители снова обратились к представлению. В моей голове, как в котле, кипели и бурлили черные мысли. Я досидела до конца представления, и долго еще в моих ушах отдавался барабанный грохот.

Великая императрица осталась довольна представлением.

— Это гораздо лучше, чем классический «Обезьяний Царь», — сказала она руководителю труппы. — От старой версии меня тянуло в сон, а тут я и смеялась, и плакала. — Кроме того, она похвалила игру актеров и приказала Сыму развязать свой кошелек. Потом выразила желание встретиться с ведущими актерами, которые играли Обезьяньего Царя и Белую Лисицу. Актеры пришли, не успев смыть с лица грим. Вблизи казалось, что их сперва обмакнули в соевый соус, а потом вываляли в муке.

Великая императрица сразу же обратилась к Белой Лисице.

— Твой голос мне очень понравился, — сказала она и вложила в его руку кошелек с таэлями. — От удовольствия я едва не захмелела. — Она держала актера за руку и никак не хотела ее отпускать. — Настоящий соловей! Мой соловей! — Она смотрела на него глазами влюбленной девушки и шептала. — Прелестный мальчик! Какое очаровательное создание!

На мой взгляд, актер был далеко не мальчиком и достиг уже скорей всего среднего возраста. Но его пение и танец меня восхитили в высшей степени. Исполняя роль Белой Лисицы, он передал самую сущность женского очарования. Раньше мне никогда не приходилось видеть мужчину, столь поэтично игравшего женщину. Каких высот может достичь искусство! Даже великая императрица поддалась на его чары, хотя про нее говорили, что она евнухоненавистница.

Тут великая императрица обратилась к нам:

— Как вам понравилась опера?

Мы все прекрасно поняли намек: наступило время и нам вложить свою лепту в вознаграждение актеров, и мы тут же раскрыли бывшие при нас маленькие соломенные сумочки.

Актеры долго кланялись, а потом удалились.

Великая императрица поднялась со своего места, и мы поняли, что надо возвращаться домой. Мы все встали на колени и хором сказали: