Анчи Мин - Императрица Орхидея

На следующий день Сянь Фэн снова ко мне пришел. Понянчив ребенка, он ненадолго задержался. Я решила взять за правило не задавать ему никаких вопросов. С тех пор он начал приходить ко мне регулярно, обычно днем. Постепенно мы снова начали вести беседы. Мы говорили о ребенке, он описывал происшествия при дворе. Жаловался на то, как долго принимаются решения и как беспомощны его министры.

В основном я просто слушала его. По всей видимости, такие беседы нравились Его Величеству, потому что он начал приходить ко мне пораньше. В интимные отношения мы не вступали, однако это была взаимная близость.

Я старалась довольствоваться тем, что имею. Но все равно какая-то часть меня хотела большего. Когда Его Величество вечером уходил, я чувствовала себя несчастной, и мне казалось, что китаянки имеют в своем арсенале гораздо более сильные средства, чем мой «танец с веером». Я старалась понять, почему утратила для него привлекательность. Может быть, все дело в том, что после родов формы моего тела изменились? Или причина в покрасневших глазах? Или в наполненной молоком груди? Почему он избегал моей постели?

Ань Дэхай пытался убедить меня в том, что отсутствие интереса Его Величества не имеет ко мне никакого отношения.

— У него нет привычки возвращаться к женщинам, с которыми он когда-то спал, — говорил мой евнух. — И тут совершенно неважно, насколько красивы эти женщины или насколько они удовлетворяли Его Величество в постели.

Обнадеживающей новостью я считала для себя только одну: что никаких слухов о чьей-либо новой беременности по Запретному городу не циркулировало.

Из писем принца Гуна я узнала, что император Сянь Фэн избегает аудиенций с тех пор, как подписал новый договор с иноземцами, в котором признавал поражение Китая. Опозоренный и раздавленный, Его Величество проводил дни в императорских садах, а по ночам пытался отвлечься с помощью телесных наслаждений.

При его слабом здоровье он безостановочно предавался утехам. Ань Дэхай разведал все подробности от своего нового знакомого, гардеробного слуги Его Величества по имени Чжоу Ти, который оказался земляком Ань Дэхая.

— Его Величество почти все время пьет и не может доказать свою мужскую состоятельность, — рассказывал он мне. — Ему нравится смотреть, как его женщины ласкают друг друга во время танцев. Эти танцы длятся всю ночь, даже когда Его Величество спит.

Я вспомнила последнее посещение Сянь Фэна. Он все время говорил о своей несчастной судьбе и никак не мог остановиться.

— Нет никакого сомнения в том, что предки, когда я с ними встречусь, растерзают меня на десять тысяч кусков. — Он нервно засмеялся и закашлялся. В груди его при этом что-то зашумело и захрипело, как в пустом ящике. — Доктор Сан Баотянь прописал мне опиум. Впрочем, я не боюсь смерти и не имею ничего против того, чтобы умереть, потому что считаю, что смерть освободит меня от страданий.

Постепенно для всех в правительстве стало ясно, что здоровье Его Величества снова ухудшается. Об этом красноречиво говорило его бледное лицо и пустые глаза. С тех пор, как он вернулся в Запретный город, министрам было предписано докладывать ему о состоянии государственных дел в спальне.

У меня сердце разрывалось, глядя на то, как его покидает последняя надежда. Перед уходом он сказал:

— Я очень сожалею. — Он грустно посмотрел сперва на колыбель сына, а потом на меня. — Меня ничего больше не интересует.

Я смотрела, как мой муж облачается в свое драконье платье: у него не было даже сил натянуть рукава! Чтобы обуться, ему потребовалось сделать три глубоких вдоха.

«Мне необходимо, пока еще не поздно, обратиться к нему с просьбой, чтобы он даровал мне право самой воспитывать нашего сына!» Эта мысль пришла мне на ум, когда я смотрела, как Ею Величество усаживается в паланкин. Я уже и раньше намекала ему об этом своем желании, но никакого ответа не получила. Если слушать Ань Дэхая, то император никогда не оскорбит Нюгуру тем, что отнимет у нее право называться первой матерью.

Мой ребенок, который родился в мае 1856 года, получил официальное имя Тун Чжи. Первое слово означало «совместность», второе — «правление». Значит, его имя означало «совместное правление». Будь я суеверной, то сразу бы увидела в этом имени предзнаменование судьбы.

Празднования начались на следующий день после его рождения и продолжались почти месяц. На это время весь Запретный город был превращен в праздничную площадку. Со всех деревьев свешивались красные фонарики, все были одеты в красное и зеленое. Во дворец пригласили пять оперных трупп, и представления длились день и ночь. Пьянство среди мужчин и женщин всех возрастов было повальным. Самый распространенный вопрос, который звучал в это время в Запретном городе: «Где здесь туалет?».