Анчи Мин - Императрица Орхидея

— Ваше Величество, я очень сожалею о том, что случилось с Маленьким Облачком, здесь не было моего умысла. Если вы желаете меня наказать, то сделайте это после родов. А до этого я готова выдержать любой срок тюрьмы.

Лицо Нюгуру скривилось в улыбке, которая меня испугала. Я поняла, что именно от нее исходил приказ лишить меня ребенка и что только такой ценой между нами может быть восстановлен мир. Я поняла, что она знает, что я не сдамся и ей придется меня принуждать, и знает, что другие наложницы ее в этом поддержат. Она хотела мне показать, что ее воля сильна и что рассчитывать на снисхождение мне не стоит.

Мы молча смотрели друг на друга и без слов прекрасно все понимали.

— Все по справедливости, леди Ехонала, — наконец сказала Нюгуру едва ли не мягко. — Уверяю вас, что в моем решении нет ничего личного.

— На дыбу! — скомандовал главный евнух Сым, и стражники подхватили меня, словно курицу.

— Ваше Величество, императрица Нюгуру! — плакала я, пытаясь освободиться. — Я ваша раба и знаю свою вину. Но я умоляю вас помиловать меня, ничтожную. Я уже начала рассказывать этому ребенку во чреве, что его настоящей матерью являетесь вы. Вы его судьба. Он пройдет через меня, но только для того, чтобы стать вашим сыном. Проявите жалость к этому ребенку, императрица Нюгуру, потому что это ваш ребенок!

Я ударилась головой об пол. Мысль о потере ребенка казалась мне страшнее смерти.

— Нюгуру, прошу вас, дайте ему шанс полюбить вас, моя старшая сестра! В следующей жизни я вернусь и стану всем, чем вы пожелаете! Я буду кожей на вашем барабане, вашей туалетной бумагой, червяком на вашем крючке...

Главный евнух Сым прошептал что-то в самое ухо Нюгуру. Она изменилась в лице. Должно быть, Сым сказал, что, если она прогневает предков, то будет лишена всех своих титулов и ее убьет молнией. Как и Ань Дэхай при мне, Сым боялся не просто за будущее своей госпожи, но и за свое собственное будущее.

— Продолжать? — спросил он.

Нюгуру кивнула.

— Зах! — Евнух поклонился и сделал шаг назад. Он схватил меня за платье и приказал своим людям: — Веревку!

Меня выволокли из зала. Вдруг я почувствовала, как у меня между ног заструился теплый ручеек. Я закричала и схватилась руками за живот. И тут из дальнего конца зала я услышала жуткий вопль:

— Немедленно прекратить!

Между мной и Сымом одним прыжком оказался император Сянь Фэн. Он был в светло-желтом шелковом одеянии. Лицо его пылало от гнева, ноздри расширялись. За ним маячил запыхавшийся Ань Дэхай.

Главный евнух Сым поприветствовал Его Величество, но не получил ответа.

Нюгуру поднялась со своего трона:

— Ваше Величество, благодарю вас за то, что вы освободили меня от этой пытки. — Она бросилась к ногам императора. — Я больше не могла этого выносить! Я едва могла принудить себя наказать госпожу Ехоналу, зная, что она носит вашего ребенка!

Император Сянь Фэн минуту постоял неподвижно. Потом наклонился и протянул ей обе руки.

— Моя императрица, — сказал он, — встаньте.

Нюгуру не пошевелилась.

— Я недостойная императрица, — причитала она и слезы текли у нее по щекам. — И я заслуживаю наказания. Прошу вас простить меня за то, что я недостойно выполняла свои обязанности.

— Вы самая милостивая женщина из всех, кого я когда-либо знал, — сказал император. — Орхидее очень повезло, что у нее такая сестра, как вы.

А я между тем продолжала лежать на полу. Ань Дэхай помог мне подняться и сесть на пятки. Мне показалось, что теплый ручеек между ног струиться перестал. Сянь Фэн обернулся ко мне, и по его лицу было видно, что он считает панику Ань Дэхая преувеличением.

Его Величество сказал Нюгуру, что ничего недостойного она не сделала. Потом он вытащил из кармана и передал ей платок.

— Я вовсе не собираюсь загружать вас какими-то обязанностями. Тем не менее вы должны понимать, что императорский дворец требует хозяйского присмотра, и такой хозяйкой здесь являетесь вы. Прошу вас, Нюгуру, вы пользуетесь моим полным доверием и милостью.

Нюгуру встала и поклонилась императору. Потом она вернула ему платок и взяла из рук главного евнуха Сыма полотенце, которым промокнула свои щеки.

— Надо полагать, что из-за всего этого ребенок подвергался опасности, — сказала она. — Как бы я смогла взглянуть в лицо предков, если бы с ним что-нибудь случилось! — Тут она снова ударилась в слезы.

Император предложил ей прогуляться по парку, чтобы она немного успокоилась. Я едва могла смотреть на то, как он оказывает ей знаки внимания. Но еще хуже стало ночью, когда я представила себе, как он лежит с ней в постели. Я мысленно рисовала себе картины своего будущего, и это будущее казалось мне страшнее любых кошмаров.