Сара Аллен - Садовые чары

Он снова поцеловал ее, потом нащупал свою рубашку и поднялся.

— Я буду выдавать тебе по одному дню за один раз, Клер. Но помни, я уже на много тысяч дней впереди тебя.

Фред впервые собирался ночевать на чердаке, и Эванель слышала, как он ходит туда-сюда у себя наверху. Знать, что в доме есть еще одна живая душа, которая издает негромкие уютные звуки, похожие на мышиную возню, было приятно. Беда призраков в том, что они не издают никаких звуков. Уж кто-кто, а она достаточно долго прожила под одной крышей с безмолвным призраком своего мужа, чтобы знать об этом.

Она задалась вопросом, не поступила ли по-ханжески, когда уговорила Фреда переехать к ней. Это было совсем не то же самое, как если бы она сама переехала к кому-нибудь. Наверное, когда твой любимый человек умирает, это не так, как когда он просто уходит от тебя. А может быть, это одно и то же. Во всяком случае, больно, наверное, одинаково.

Внезапно Эванель уселась в кровати.

Черт.

Ей необходимо было дать кое-что одному человеку. Она на миг задумалась. Это был Фред. Она должна была кое-что дать Фреду.

Она включила прикроватный светильник и, надев халат, вышла в коридор. Там она остановилась, соображая, куда идти. Две другие комнаты первого этажа были теперь оборудованы картотечными шкафами и миленькими деревянными стеллажами, куда переместились все ее залежи.

Налево.

Во вторую комнату.

Она щелкнула выключателем, подошла к картотечному шкафу и открыла ящичек, помеченный буквой «П». В этом ящичке обнаружились перчатки, пакетики для бутербродов и потенциометр, аккуратно разложенные рядом с карточками с названиями в алфавитном порядке. Карточка под заголовком «Приспособление» была снабжена примечанием «См. также «Инструменты». Этого Фред вполне мог бы и не писать. Если ей нужен был какой-то инструмент, она шла прямиком к этому инструменту. Но Фред пока что не уяснил толком, каким образом действует ее дар. Как, впрочем, и она сама.

Под названием «Приспособление» она нашла то, что искала. Это была такая штуковина в магазинной упаковке, кухонный инструмент, называемый мангорезкой, предположительно предназначенный для того, чтобы облегчить вырезание косточки из манго.

Интересно, как он это воспримет? Изначально он поселился у нее в надежде получить от нее что-то такое, что поможет ему наладить отношения с Джеймсом. Наверное, не дождавшись вожделенного подарка, он разочаровался в ней? И вот теперь, столько времени спустя, ее наконец посетило побуждение кое-что ему дать, и это кое-что не имеет никакого отношения к Джеймсу. Возможно, это и к лучшему. Возможно, он увидит в этом знак, что, переехав к ней, он поступил правильно.

А возможно, решит, что ему просто нужно есть больше манго.

До нее донеслась негромкая трель звонка сотового телефона Фреда. Он сказал, что не хочет пользоваться ее телефоном, чтобы не занимать его на тот случай, если ей понадобится позвонить кому-нибудь и предупредить, что она собирается занести какую-нибудь вещь. Ей это льстило — он считал ее кем-то вроде супергероя.

Эванель постучала в дверь, ведущую на чердак, и начала подниматься по лестнице. С верхней ступеньки она увидела Фреда — он сидел в кожаном кресле напротив углового столика, на котором примостился его телевизор. Перед ним на кожаной оттоманке лежал каталог антиквариата. Отсюда еще не успел выветриться запах краски.

— Да-да, — произнес Фред в трубку. — Постарайтесь сделать все, что сможете. Спасибо, что позвонили.

Он нажал кнопку отбоя.

— Я помешала тебе?

— Нет. Это просто деловой звонок. Один заказ задерживается. — Он положил телефон и поднялся. — Что-то случилось? Вам нездоровится? Или просто не спится? Хотите, я что-нибудь вам приготовлю?

— Нет, я в добром здравии. — Она протянула ему сверток. — Я хотела отдать тебе вот это.

Порой Генри жалел, что не умеет летать, потому что бежать так быстро, как ему хотелось, он не мог. Пару раз в неделю по ночам он тихо, чтобы не разбудить деда, выбирался из постели и просто бежал куда глаза глядят. В ту ночь, когда ему стукнуло двадцать один, он добежал до подножия Аппалачей, направляясь в Эшвилл. Наступление этого возраста вызвало у него неожиданный всплеск энергии, и он понял, что должен куда-то расходовать ее, а не то его разорвет на части. На обратную дорогу у него ушло шесть часов. Утром дед встретил его на крыльце, и Генри сказал ему, что у него случился приступ лунатизма. Он сомневался, что дед поймет его. Временами Генри очень хотелось поскорее стать старым, как дедушка, но бывали и другие времена, когда его тело переполняла молодая кипучая энергия и он не знал, что с ней делать.