Сара Аллен - Садовые чары

Последней она подошла к Терри. Сидни улыбнулась и поставила стаканчик с соевым латте на столик.

— Спасибо, Сидни, — поблагодарила Терри; она сосредоточенно прокрашивала более темной краской отдельные пряди белокурых волос своей клиентки.

Та подняла голову, и Сидни узнала Ариэль Кларк.

Первым ее побуждением было потребовать извинений за то унижение, которому Ариэль подвергла их с Клер в субботу вечером, но Сидни прикусила язык и удалилась, не произнеся ни слова.

Ей не хотелось окончательно испортить себе настроение.

Однако Ариэль Кларк была другого мнения.

Чуть позже, когда Сидни подметала чье-то рабочее место на другом конце салона, Ариэль подошла к ней. Эмма очень походила на свою мать: те же пепельные волосы, те же голубые глаза, та же надменная самоуверенность. Даже в те времена, когда Сидни с Эммой были подругами, Ариэль всегда относилась к Сидни свысока. Если девушка оставалась в доме Кларков на ночь, Ариэль была с ней неизменно вежлива, но Сидни всегда чувствовала, что к ней снисходят, а не обращаются как с равной.

Ариэль и не думала сходить с последнего оставшегося не подметенным пятачка, и Сидни наконец остановилась.

Она выдавила из себя вежливую улыбку, хотя до боли стискивала ручку швабры. Если она хотела удержаться в «Уайт дор», не стоило ломать швабры о головы клиентов, даже когда они того заслуживали.

— Здравствуйте, миссис Кларк. Как поживаете? Я видела вас на приеме. Жаль, что не получилось с вами поздороваться.

— Ничего страшного, милочка. Ты ведь работала. Это было бы неуместно. — Ее взгляд скользнул по швабре вниз, к жалкой кучке обстриженных волос, которую сметала Сидни. — Я так понимаю, ты здесь работаешь.

— Да.

— Только не говори, что ты парикмахер, — произнесла она таким тоном, как будто одна мысль об этом повергала ее в ужас.

Хорошенькое начало, подумала Сидни. Теперь все ее знакомые будут реагировать на эту новость таким же образом?

— Да, я именно парикмахер.

— А разве для этого не нужно какое-то... образование, милочка?

Кончики пальцев у Сидни побелели и онемели, с такой силой она вцепилась в ручку швабры.

— Нужно.

— Хмм, — протянула Ариэль. — Я слышала, у тебя есть дочь. И кто же ее отец?

У Сидни хватило ума не демонстрировать Ариэль свои больные места. Некоторые люди, поняв, каким образом можно причинить другим боль, делали это снова и снова.

— Вы его не знаете.

— О, не сомневаюсь.

— Что-то еще, миссис Кларк?

— Моя дочь очень счастлива. И ее муж тоже очень счастлив с ней.

— Еще бы, она ведь Кларк, — заметила Сидни.

— Вот именно. Не знаю, на что ты надеялась, когда вернулась сюда. Но его ты не получишь.

Так вот из-за чего весь сыр-бор?

— Я знаю, это вас удивит, но я вернулась сюда не ради него.

— Это только слова. Вы, Уэверли, все себе на уме. Не думай, что я не знаю.

Она величественно двинулась прочь, на ходу достала из сумочки мобильный телефон и начала набирать номер.

— Эмма, дорогая, у меня исключительно приятная новость, — промурлыкала она в трубку.

В пять часов вечера, когда Сидни уже собиралась плюнуть на все и отправиться домой, она увидела у стойки администратора мужчину в добротном сером костюме, и сердце у нее ушло в пятки.

Этот день грозил не закончиться никогда.

Хантер-Джон о чем-то спросил у администратора, и та обернулась и указала на Сидни.

Он двинулся через весь салон к ней. Надо было уйти в комнату отдыха, не встречаться с ним, но воспоминания приковали ее к месту. В двадцать восемь лет его рыжеватая шевелюра уже начала редеть. Более искусная стрижка скрыла бы это. Волосы у него до сих пор были красивые и блестящие, и это значило, что он пока еще не утратил до конца то, чем обладал в юности, но изменения уже начались. Он становился другим человеком.

— Я слышал, ты устроилась сюда на работу, — сказал Хантер-Джон, когда подошел к ней.

— Надо полагать, что слышал. — Она скрестила руки на груди. — У тебя на шее помада.

Он застенчиво потер шею.

— Эмма приходила ко мне на работу рассказать об этом.

— Значит, ты теперь ведешь семейный бизнес.

— Да.

«Мэттисон энтерпрайзис» представлял собой группу фабрик, производящих передвижные дома и расположенных минутах в двадцати езды от Бэскома. В то лето, когда Хантер-Джон проходил стажировку в дирекции, Сидни работала там секретарем. Они забирались в кабинет его отца, когда тот уходил на обед, и занимались сексом. Порой, когда в делах наступало затишье, к ним заезжала Эмма и они втроем сидели на штабелях досок и курили.