Евгений Попов - Ресторан «Березка» (сборник)

– Так, а какая разница, если все решено, – сказал молодой человек.

– Нет, есть разница, – возразила девушка.

Послышался треск раздираемого платья. Воин Ермак вскочил.

– А ну отвали на три буквы! – приказал он.

Молодой человек упруго развернулся.

– Ах ты, пидар! – запел он свою арию. – Ну, я тебе щас покажу!..

И он волком кинулся на могучего мужчину, но тут же получил такой ошеломляющий удар в нижнюю часть туловища, что согнулся, замычал, взвыл, рухнул в могучую сибирскую реку и поплыл вон стилем «вразмашку», не успев даже вынуть кастета.

– Я с тобой, падла, рассчитаюсь, ты меня будешь помнить! – кричал он издалека, вновь обретя голос, но обращаясь неизвестно к кому – то ли к отважному сопернику, то ли к девушке Нине, студентке-заочнице техникума низковольтной аппаратуры.

– Не подходите ко мне! – взвизгнула девушка Нина, с ужасом и обожанием глядя на вздыбившуюся холщовую рубаху воина, когда они остались совсем одни.

– Хрен с лаптем, – презрительно возразил Ермак. – Сама придешь. А этот кутырь – пущай только попробует вернуться, колчужка, я ему, говну, попишу, падали...

– Это почему это я к вам сама приду? – заинтересовалась девушка, явно и зримо успокаиваясь.

– Потому что я тебя завоевал. Ты теперь моя, – простодушно сказал богатырь.

– Чего? – расхохоталась девушка. – А вот этого ты не видел?

И она сделала неприличный, но красивый жест.

– Этого я много видел, – улыбнулся Ермак Тимофеевич. – И твою увижу, – посулился он.

– Да вы кто ж такой будете важный, а? – удивилась девушка. – Я вас что-то не знаю.

– Я – воин Ермак, покоритель Сибири, – сказал Ермак Тимофеевич.

– Объятый думой, да? – все смеялась девушка.

И Ермак, не вступая в дальнейшие объяснения, крепко сжал ее в своих железных объятиях.

– Куда, вы куда лезете? Не надо, – жарко зашептала девушка. – Вы не знаете Лешу. Он в тюрьме сидел. Они вас подколют.

И внезапно стала его страшно целовать. Отвернемся, читатель! Ну их!.. Давай лучше полюбуемся великолепным сибирским пейзажем. Сизые сопки, прозелень и просинь тайги, марал лижет соль – все это будет смыто пришедшим на древнюю землю морем громадной ГЭС, а писатель Валентин Распутин получит Государственную премию за книгу «Прощание с Матерой».

Ночь! Плотным покрывалом укутала она будущую преображенную природу. И знала только ночка темная, да рогатый месяц был свидетелем того, как студентка выцеловывала да расцеловывала все шрамы и все оспинки могучего воина.

– Мой? – шептала она.

– Твой, твой, лада, – шептал он.

– Я Лешку боюсь, – сказала она. – Они, знаете, какая шпана...

– Лешку я этого, сучару, изнахрачу и в пень загоню, вонючку, – лениво отозвался воин.

(...О жадные огни пожарищ покорения Сибири! О тело, тело, тело тающее, ускользающее! Горели костры, тревожно ржали кони. Азьятка чертова «с раскосыми и жадными очами». Тело ея ускользающее, тающее... Перво стерво конца века XVI...)

– О чем думаешь, Ермаша? – тихо спросила Нина.

– Так, вспомнилось, – нехотя отвечал Ермак.

– Смотри у меня, я ревнивая, – лукаво погрозила она пальчиком.

Внезапно на диком берегу могучей сибирской реки появился отряд молодежи, вооруженный финками, кастетами и обрезками водопроводных труб.

И грянул бой! Враги со стоном летели в воду. Вот упал стильный юноша со стальной фиксой, разваленный до пояса лихой казацкой саблей! А вот стройка лишилась одного из своих опытных бульдозеристов...

Но силы были слишком неравными. Ослабевший Ермак Тимофеевич бросился в студеную воду и поплыл. И в глазах у него темнело, темнело, темнело...́

– Прощай, Нина! Прощай, последняя любовь моя! – крикнул он, напрягшись.́

– Пошел ты на три буквы! – донес речной ветер тихий ее ответ.

Но ничего уже не мог слышать храбрый воин. Ибо Ермак Тимофеевич погиб вторично, согласно закону диалектического развития по спирали, который я проходил в институте и получил за это на экзамене пятерку с минусом. И, согласно прогнозам, очнется снова, как это утверждают добрые языки, лет эдак через 200–300. Эту фразу я пишу специально для грядущего автора – удака, чтобы он не сильно-то задирал нос и не думал, что первым открыл Ермака Тимофеевича. Ибо Ермак Тимофеевич существует объективно. И не мы с тобой, удак-потомок, открыли Ермака Тимофеевича, а он нас, удаков, открыл. А когда захочет, тогда и закроет. На три буквы...

– Ночью и нищему крестьянину Ваньке достается то, что стоит миллионы, – мечтал Миша.