Алекс Тарн - Пепел (Бог не играет в кости)

Чтобы уже закончить с тем моим однофамильцем, замечу, что не только мои недоброжелатели дразнят меня этой притянутой за уши аналогией. Есть и довольно близкие друзья, которые любят пошутить на тему Хорста. Первым был, пожалуй, мой приятель Генрих Брайтнер, живший тогда по соседству, в берлинском пригороде Ванзее. Стоило ему завидеть меня на утренней прогулке, как он непременно вставал во фрунт и начинал петь:

Видите, я до сих пор помню этот куплет. Хотя я последний, кого можно было бы заподозрить в симпатиях к штурмовикам. Да и Генрих тоже их не переваривал. Быдло, Ваша честь, остается быдлом, в какую рубашку его ни одень — красную, синюю или коричневую. К счастью, мои соседи по Ванзее к мясникам из СА не имели никакого отношения. Утонченные аристократы, интеллектуалы, высшее офицерство и чиновничество, цвет нации. Да, да, не удивляйтесь, я говорю о начале сороковых годов. Я вообще полагаю, что настало время пересмотреть… ээ-э… как бы это определить… демонизацию Германии того исторического периода. Да, Германия проиграла войну, ну и что? Все когда-нибудь проигрывали войны. Кроме Швейцарии — да и то только потому, что она их просто никогда не вела. Так уж получилось, что сторону, которая потерпела поражение, люди проклинают особенно долго — как правило, вплоть до следующей войны. Победителей не судят. Судят побежденных. Наполеона Бонапарта в первой половине девятнадцатого века пресса иначе как «корсиканским чудовищем» не именовала. И что? Посмотрите, кто он теперь! Национальный герой! Великий полководец!

Извините, я и в самом деле отвлекся. Вернемся в Ванзее. Я оказался там в 42-м, осенью. Мне шел всего двадцать шестой год, а я уже имел звание офицера швейцарской армии и занимал при этом высокий пост заместителя комиссара Международного Комитета Красного Креста в Германии доктора Марти. Ах, какие там были виллы, в Ванзее! Поверьте, Ваша честь, я знаю толк в интерьере, красивых вещах и хороших винах. Поместье, в котором мы поселились, принадлежало когда-то знаменитой актрисе Бригитте Хельм, звезде немого кино. Помните фильм «Метрополис»? Нет? Ну неважно, она как раз там снималась. Все было обставлено с таким вкусом, так элегантно! Ничто так не грело мое сердце с ранней юности, как тонкий вкус и элегантность. Во всем — в одежде, в поведении, в суждениях.

И уж этого, поверьте, в Ванзее хватало. Ах, какие там устраивались приемы! Дамы в вечерних платьях, мужчины во фраках и черных мундирах… Можно говорить что угодно об офицерах СС, но в элегантности им никак не откажешь. Я сразу же подружился с некоторыми из них, особенно с Генрихом Брайтнером, которого я уже упоминал. Помню их как весьма достойных молодых людей. Некоторых это сейчас шокирует, но давайте рассуждать здраво. Только корпус Ваффен СС насчитывал свыше миллиона человек. Понятно, что в такой большой организации, как и в любой большой группе людей, можно отыскать немалое количество подлецов. Но нельзя же всех стричь под одну гребенку! Это, по крайней мере, нелогично. Миллион с лишним мерзавцев? Ну уж нет, увольте. Я привык мыслить самостоятельно и никогда не стану повторять нелепостей, даже если в них свято уверено тупое нерассуждающее большинство.

Те офицеры СС, кого знал я, были настоящими идеалистами и интеллектуалами. Дерзкие, мужественные, умные, одержимые идеей служения Родине. Но более всего они были элегантны. Такая компания не могла не понравиться. Сказать точнее, Берлин поразил меня в самое сердце. И Берлин, и Ванзее, и круг моих новых друзей. Не забывайте, что в то время Берлин не просто представлял собой столицу воюющей Германии. Нет, речь шла о столице воюющей Европы. Именно об этом говорили на ванзейских банкетах. Европа, встающая с колен, Европа, пробуждающаяся ото сна. Не скопище дряхлых, уродливых, погрязших в междоусобицах старух, но молодая, мощная воительница, дерзко посягнувшая на мировое первенство, бросившая вызов всем своим соперникам одновременно: и надменным англосаксам, и вонючему азиатскому медведю!

Сейчас стараются не напоминать о том, что не одна только Германия принимала участие в этой борьбе. Почти все европейские страны вносили свой посильный вклад в общее дело. В Ванзее я неоднократно встречал блестящих молодых людей в элегантных черных мундирах — французов и норвежцев, австрийцев и голландцев, шведов и бельгийцев. Знаете ли вы, Ваша честь, что больше половины Ваффен СС составляли европейцы негерманского происхождения? Все — добровольцы, без исключения! Так что же, все эти полмиллиона идеалистов нужно считать мерзавцами? Нонсенс! Это кажется мне нонсенсом сейчас, а уж тогда и подавно… даже мысли такой не возникало. Не скрою, временами мне становилось несколько стыдно за свою собственную страну, которая традиционно предпочитала оставаться в стороне от главных событий. Но что я тут мог поделать? Как швейцарский офицер и представитель «Красного Креста» я сохранял предписанный мне нейтралитет. Мои личные предпочтения никогда не мешали исполнению моих формальных обязанностей. Никогда!