Алекс Тарн - И возвращу тебя…

Берл снова отхлебнул коньяку и взглянул на часы. Четверть пятого. Время еще есть. Пусть парень передохнет после перелета, примет душ и все такое… Колька приехал в «Хилтон» в половине четвертого, зарегистрировался и сразу поднялся в номер. Берла он, конечно, заметил, но виду не подал, прошел мимо, не моргнув глазом. Молодец он все-таки, этот Колька. Не то чтобы надо было от кого-то прятаться, но вся суть тут в принципе: делай только то, что сказано, не умничай. Ведь сказано было что? — сразу по прилете взять такси и прибыть в гостиницу. А насчет того, чтобы в гостиничном лобби бросаться на шею к Берлу с криком «здрасте, я приехал», не говорилось ровным счетом ничего. И в этой безоговорочной Колькиной точности чувствовалось редкое сочетание такта, профессионализма и уважения к партнеру. Отпуск определенно обещал быть удачным.

Берл допил коньяк и пошел к лифту. Дверь Колькиного номера оказалась незапертой. Берл постучал.

— Открыто!

Колька сидел на краешке кровати. Неразвязанный рюкзак лежал у его ног. «Черт! — подумал Берл. — Какой там душ… парень тут с ума сходит, а ты коньяки распиваешь…» Колька поднял на него спокойные голубые глаза.

— Привет, Кацо, — сказал он, пожимая Берлу руку. — Я думал, что ты уже никогда не поднимешься. Где Рашид?

— Погоди, Коля, — улыбнулся Берл. — Не так быстро.

Они ехали на север по береговой магистрали. Стоял самый что ни на есть час пик, и на переполненном шоссе яблоку негде было упасть без того, чтобы немедленно попасть под колесо. Тесная колонна автомобилей терпеливо продвигалась вперед, покорно замирая перед светофорами, неохотно уплотняясь и с готовностью разреживаясь на восьмерках путевых развязок. «Конечно, надо было выехать попозже, — подумал Берл. — Да разве этого удержишь…» Он покосился на молчащего Кольку. Тот явно не стал разговорчивей за прошедший год. В течение последнего часа они ухитрились не обменяться ни единым словцом. Хорошо хоть радио выручало, с успехом тараторя за десятерых.

После Нетании движение поредело, и Берл облегченно вздохнул. Но радость его оказалась преждевременной: не доезжая до Ольги, они уперлись в глухую, стоячую пробку.

— Ну вот, приехали… — с досадой сказал Берл. — Теперь надолго. Говорил я тебе — рано? Говорил — в пробках настоимся? Сидели бы сейчас в гостинице, коньячок попивали…

Колька покачал головой:

— Не боись. Это ненадолго. Один перекур, максимум два.

— А ты-то откуда знаешь? — удивился Берл. — Ты здесь без году полдня.

— А чего тут знать… Ментуры на дорогах, что грязи. Я, когда из аэропорта ехал, видел, как они этих ребят лупили. У них тут прямо война какая-то.

— Каких ребят?

— Ну, этих… оранжевых.

Берл удивился еще больше. Вот так Колька! Не в бровь, а в глаз… А впрочем, что тут такого странного? Насильственная депортация поселенцев из Газы должна была начаться со дня на день, страна бурлила, разделившись на два лагеря, несанкционированные протесты подавлялись быстро и безжалостно. Скорее, трудно этого не заметить, даже стороннему наблюдателю. Так что и поражаться особенно нечему.

Берл тряхнул головой, отгоняя непрошенные мысли. Как и любой израильтянин, он давно выработал в себе спасительное умение отключаться от невозможной реальности постоянной вялотекущей войны. В конце концов, отпуск у него или не отпуск? Но веселое утреннее настроение никак не возвращалось.

Вздохнув, Берл поискал помощи у радио, но радио, как назло, пропикало шесть и сменило музыку на депрессивные последние известия, причем на всех станциях одновременно. Он поскорее убрал звук. Надо было взять с собой пару-тройку хороших дисков, да где ж там, не подумал вовремя… вот теперь и мучайся, стоя в пробке в этом паршивом арендованном «фокусе» — без музыки и с глухо молчащим Колькой на соседнем сиденье. И если бы еще просто молчал, а то ведь время от времени открывает рот — для того лишь, чтобы напомнить о какой-нибудь местной пакости.

— Вот видишь, — сказал Колька. — Уже поехали. Быстро здесь менты работают. Да не вздыхай ты так, Кацо. Я тебе вагон коньяку пригоню. Или в чем там его возят, в цистернах? Ты мне, главное, Рашида найди, а уж дальше я сам.

Они медленно миновали место демонстрации, где полицейские заталкивали «оранжевых» в автобус. На обочине валялись сломанные транспаранты и флаги.

— Ну, что я тебе говорил? — напомнил Колька. — Знать бы, чего они хотят? И за что их менты давят?

— Давай-ка, лучше послушаем радио, — мрачно предложил Берл, игнорируя Колькины вопросы.