Михаил Кривич - Из жизни собак и минотавров

Мы стояли посреди собачьего торжища и размышляли, как поступить. А вокруг нас галдела, заливалась трелями, мяукала, лаяла старая Птичка. Стоявшая неподалеку от нас старушка зазывала покупателей: «Такса! Отличная такса с родословной! Купите таксу!» Мы увидели «таксу» – дрожащее существо на длинных тонких ножках – и рассмеялись. И сразу же оборвали свой смех, потому что ощутили: нас кто-то зовет.

Мы одновременно обернулись на этот зов. Собственно говоря, это был вовсе не звук, просто где-то в толпе в десятке метров от нас будто вспыхивал, гас и снова светился крохотный маячок. И звал нас к себе.

Пошли на маячок и вскоре увидели его: крохотный взъерошенный щенок неопределенно-темного цвета сидел на руках немолодой дамы и строго смотрел на нас своими глазками-бусинками.

– Кто это? – спросил я у дамы.

– Вельш. Последний остался. Берите, – ответила дама и, уверенная, что мы уже никуда не денемся, что мы на крючке, назвала цену, по тем временам немалую. Как сейчас помню – восемьдесят целковых.

– Нам надо подумать, – дипломатично соврал я и, потянув за руку дочь, неожиданно почувствовал ее сопротивление.

Дочь не отводила глаз от щена и никуда не собиралась уходить. Когда же мне удалось отвести ее в сторонку, она твердо сказала:

– Это он. Мы его берем.

– Но…

– Никаких «но». Я без него никуда не уйду, – отрезала дочь и тут же дала щенку имя: – За Трофима я сама заплачу, деньги у меня есть.

Я попытался объяснить ей, что дело вовсе не в деньгах, что так собаку, с которой тебе жить долгие годы, не выбирают, а тут нет никакой гарантии, что это вельшик, а не черт знает кто – ты же видела, какую тут таксу впаривали, – что над нами будет смеяться вся собачья Москва, что, в конце концов, мы за ризеном сюда приехали, а не за этим… Я хотел сказать «уродцем», но осекся: и сам вдруг почувствовал, что невзрачный песик мне нужнее всех на свете породистых собак и, в сущности, глубоко наплевать, какого он роду-племени…

Вот так получилось, что мы, отправившись на Птичку за могучим ризеншнауцером, привезли домой что-то неопределенное и крайне мелкое – на своей первой фотографии Трофим сидит на холодильнике рядом с крупной луковицей, взятой для масштаба. Размеры двух объектов почти одинаковы.

И вот что самое удивительное в этой спонтанной покупке на Птичке: когда Троша подрос, он действительно оказался натуральнейшим вельшем – этакой уменьшенной до размеров фокса копией эрделя. Разве что крохотное белое пятнышко на груди могло бы уменьшить его шансы на достойную выставочную оценку, будь у него родословная, а у нас желание таскаться по выставкам. Ни того ни другого не было. А раз так – не придется мыкаться на площадке, чтобы получать дипломы об образовании, которые дают надежду на плановые вязки. Потому что, повторю, не было у нас никакой родословной и еще потому, что Трофим с юношеских лет проявил способность находить подруг самостоятельно. Причем делал это несравненно активнее и успешнее, нежели Джоша, который, если помните, тоже был в этом деле не промах. Словом, мы с Трошей вполне бы обошлись домашним образованием, когда бы не заявление дочери: собака должна и будет ходить на площадку.

Инструктор долго не соглашался зачислять Трошу в группу. Были у него свои резоны: трудно представить такую мелочь в одном строю с овчарками, боксерами, кавказцами и прочими полномерными псами, да и сожрать нашего они могли за милую душу. Но дочка настояла, а Трофим подтвердил свое право на обучение на первом же занятии – демонстрацией клыков и коротким рыком отшил молодого ВЕО, который покусился на его кобелиное достоинство, а потом продемонстрировал безукоризненное «стоять-сидеть-лежать» – результат дошкольного обучения. Глаза инструктора полезли на лоб от удивления. Через пару занятий, когда наши одноклассники еще боязливо обходили препятствия и шарахались от бревна, Троша без колебаний по нему пробежал и, глазом не моргнув, махнул, причем с изрядным запасом, через штакетник. Надо было видеть, как он преодолевал другое учебное препятствие – стенку в хороший человеческий рост. Самые продвинутые ученики и ученицы нашего класса с трудом запрыгивали на нее брюхом, отчаянно скребли лапами по доскам и неуклюже переваливались на другую сторону. Это самые успевающие, для остальных стенка долгое время оставалась непреодолимой. А Трофим, наш Трофим, подобно опытному прыгуну в высоту, начинал разбег с неторопливой рысцы, в нескольких метрах от препятствия резко ускорялся, вспрыгивал на середину стенки всеми четырьмя лапами, после чего, быстро-быстро по-тараканьи перебирая ими, легко вскарабкивался на двухметровую верхотуру и, триумфально завершая упражнение, спрыгивал вниз.