Михаил Кривич - Порядок в зоне

Михаил Кривич, Ольгерт Ольгин

Порядок в зоне

Подполковник внутренних войск Степан Филиппович Вольнов вышел на пенсию прежде времени по причине, нам не известной и к делу никакого отношения не имеющей. Пенсия оказалась достаточной, к ней в придачу полагались льготы и выплаты, так что можно было жить не прижимисто и не залезать в отложенное на черный день. Это так говорится "на черный день". Степан Филиппович в черные дни ни для себя, ни для своего ближайшего окружения не верил". Служба приучила его ничего на веру не принимать. А фактов пока не поступало.

Мучило Степана Филипповича другое. Крепкий еще мужчина с хорошей выправкой мается с утра до вечера в городской квартире или мотается по городу с мелкими поручениями от жены... Два месяца жил он такой глупой жизнью, а потом сказал - хватит. Вступаю в садовое товарищество.

Это был грандиозный замысел. Многие из нас принимали подобное решение, но каждый ли может похвастаться, что осуществил его? От желания стать садоводом до обладания садовым участком путь неоглядный, дистанция невообразимая, и порой жизни человеческой не хватает, чтобы пройти ее до конца.

А вот Степан Филиппович преодолел ее одним махом.

И дело тут не в каком-то мистическом везении, а в хорошей закалке, в большой жизненной школе. Долгая и содержательная служба в исправительно-трудовых учреждениях, на ответственнейшем участке политико-воспитательной работы, научила подполковника Вольнова преодолевать и не такие препятствия. Он бы горы свернул, а своего добился.

Но горы сворачивать не пришлось.

Так уж случилось, что писательскому дачному поселку неподалеку от города прирезали по челобитной от правления несколько гектаров неудобий. Те участки, что получше, быстро раздали в хорошие руки, а остатки правление прижало как твердую валюту. Степан Филиппович вышел на нужных людей, сумел их заинтересовать - так теперь деликатно выражаются - и на общем собрании в том же месяце был принят в члены-пайщики.

Человек новый, со стороны, к писательскому труду отношения не имеющий, не может и мечтать о лакомом участке.

Ни в центре поселка, возле магазина, ни на той окраине, что рядом с сосняком. Никудышный кусок земли достался Вольнову. Как только он увидел его в первый раз, так сердце упало. Хоть отказывайся.

Владения Степана Филипповича имели странную форму - не прямоугольную, а вроде трапеции, но со впалыми боками, притом малое ее основание располагалось заметно выше большого, поскольку трапеция находилась на склоне буерака. Почва здесь оказалась глинистой, после дождя скользкой, а растительность скудной и невзрачной. Ни одной травки Степан Филиппович не знал в лицо и потому ступал на все подряд без разбора, специально на травку и ступал, чтобы не оскользнуться, матерясь при этом в голос - хрен с ними, с писателями, пусть, поучатся русской речи.

Не такой представлялась Вольнову сельская жизнь.

- Что, соседушко, душу отводишь? - раздался голос откудато сверху. Степан Филиппович поднял голову и увидел на краю оврага писателя-деревенщика, которого и раньше знал по фотографиям, а недавно, на собрании товарищества, лично имел удовольствие узреть.

- Ты не огорчайся,- утешил Вольнова деревенщик.- Земля наша отзывчива. Ты с ней по-хорошему, и она с тобой по-хорошему.

- Вам говорить легко,- обиделся Степан Филиппович.У вас-то участок небось один чернозем.

- А толку что? Наши неудобья, чтоб ты знал, самые неудобные в мире. Стало быть, самые лучшие. Тебе, сосед, все еще завидовать будут.

С этими словами писатель ушел, опираясь на посох из молодой березки. Вольнов хотел крикнуть ему вслед что-нибудь хлесткое, но писатель уже исчез, да и кричать снизу вверх было Степану Филипповичу непривычно, неловко. Он только махнул рукой и сказал про себя: "Ладно. Будет и у нас порядок в зоне".

И стал строиться.

Перво-наперво он нанял людей, которые обнесли участок забором. Поверх остроконечных кольев Степан Филиппович собственноручно, чужим рукам не доверяя, натянул в три нитки колючку. Достать колючую проволоку оказалось нелегко, выручили бывшие сослуживцы, пришли на помощь в трудную минуту. За лето шабашники возвели на участке сборный домик, пристроили к нему кухоньку, сколотили в уголке трапеции нужник. Осенью, призвав на помощь жену, Степан Филиппович понатыкал там и сям фруктовых деревьев, вдоль забора высадил боярышник и ежевику, оглядел дела рук своих и произнес, на сей раз вслух: