Сара Уотерс - Нить, сотканная из тьмы

Мисс Ридли настучала, зло подумала я. Неудивительно. Селину остригли и лишили цивильной одежды. Заставляют потеть в грязном тюремном платье и уродовать руки в бесполезном труде. Неудивительно, что теперь у нее постараются отнять те крохи покоя и утешения, которые она уже привыкла получать от меня. Я опять вспомнила, как впервые увидела ее с фиалкой в руках. Я понимала, уже тогда понимала: если ее застанут с цветком, то отнимут его и растопчут. Как сейчас хотят растоптать нашу дружбу. Она была вопреки правилам.

Слава богу, мне хватило ума не выказывать свою злость. Да, сказала я, случай Дауэс меня особенно заинтересовал, но я полагала обычным делом, когда Гостья обращает внимание на отдельных узниц. Мисс Хэксби сама о том говорила. Мол, дамы помогли многим ее подопечным: пристроили на службу и направили к новой жизни вдали от позора и старых связей, а порой — через замужество в колониях — и вдали от Англии.

Мисс Хэксби сверлила меня острыми глазками: это что же, я строю подобные планы касательно Дауэс?

В отношении Селины у меня вообще нет планов, ответила я. Моя цель — дать ей немного утешения, в котором она нуждается.

— Уж вы-то должны это понимать, ибо знаете ее историю, — сказала я. — Наверняка вы отметили, сколь необычны ее обстоятельства.

Такую девушку в горничные не пристроишь. Она сама чувствует и мыслит почти как дама.

— По-моему, суровость тюремной жизни сказывается на ней сильнее, чем на других.

Помолчав, мисс Хэксби ответила:

— Вы явились к нам с собственными идеями. Однако наши подходы здесь, как видите, весьма ограниченны.

Она усмехнулась, поскольку мы вошли в коридор, где пришлось подобрать юбки и двигаться гуськом. Между узницами не существует различий, кроме тех, что установлены правилами, и Дауэс, сказала матрона, уже пользуется всеми благами. Если же я и дальше буду уделять особое внимание одной заключенной, я лишь вызову в ней недовольство ее окружением, а кончится все тем, что закапризничают и другие женщины.

Короче, мисс Хэксби и ее подчиненные были бы весьма обязаны, если б в будущем я реже навещала Дауэс и сократила время визитов к ней.

Я смотрела в сторону. Первоначальная злость стала превращаться в нечто, похожее на страх. Я вспомнила смех Селины, а ведь первое время она даже не улыбалась, была угрюмой и печальной. Вспомнила ее слова о том, что она с нетерпением ждет моих посещений и огорчается, когда я не прихожу, потому что время в Миллбанке тянется ужасно медленно. Если нам не дадут видеться, подумала я, это все равно что навеки посадить ее в темную!

И тебя тоже, шепнул какой-то голосок.

Я не хотела, чтобы мисс Хэксби догадалась о моих мыслях. Но она по-прежнему буравила меня взглядом, а затем у ворот первого корпуса с любопытством уставился караульный, и я почувствовала, что щеки мои запылали. Я стиснула руки, но тут сзади раздались шаги, и меня окликнули по имени. Оглянувшись, я увидела мистера Шиллитоу. Как удачно, что мы встретились! — сказал он. Директор кивнул мисс Хэксби и взял меня за руку. Ну-с, каковы мои успехи?

— Все хорошо, как я и надеялась. — Голос мой, слава богу, был весьма ровен. — Однако мисс Хэксби советует быть осторожнее.

— Угу, — сказал директор.

Совет в том, что не стоит выделять заключенных, одаривая их привилегиями, вмешалась матрона. Дескать, у меня появилась «фаворитка» — она как-то странно произнесла это слово, — но девица менее уравновешена, чем выглядит. Речь о Дауэс, «спиритке».

Мистер Шиллитоу снова «угукнул», но уже иным тоном. Он частенько вспоминает Селину Дауэс, сказал директор, и думает о том, как она переносит новые для себя порядки.

Очень тяжело, ответила я. Она слабая натура... Это его ничуть не удивляет, перебил мистер Шиллитоу. Слабость свойственна всем личностям подобного сорта и превращает их в разносчиков неестественных воздействий, кои они именуют спиритическими. Пусть болтают что угодно, только они безбожники, у кого за душой ничего святого и доброго, и рано или поздно их злонамеренность выходит наружу. Дауэс — лучший тому пример! Будь его воля, всех этих спиритов он бы запер в камеру вместе с ней!

Я была ошарашена. Мисс Хэксби поддернула на плечах накидку. Мистер Шиллитоу прав, выговорила я. Вероятно, эту Дауэс впечатлила некая странная сила, которая потом ее использовала. Но она человек мягкий, и тюремное одиночество на ней сказывается. Если возникает какая-нибудь фантазия, узница не может от нее избавиться. Она нуждается в руководстве.