Энтон Майрер - Однажды орел…

— А чего ты ерепенишься, Беккер? — обратился к нему пехотинец по имени Сондерс, у которого обе ноги были в лубках. — Ведь ты вот уже два с половиной года как бездельничаешь здесь, на Тихом океане…

— Ха, откуда ты знаешь? — горячо возразил Беккер, другие солдаты засмеялись, а незнакомый Дэмону худой нескладный парень в очках, грудь которого была обмотана бинтами, поднялся на ноги и неуверенно произнес:

— Я попытаюсь, но не знаю…

— Молодец! — Дэмон повернулся к Зиберту: — он сможет? Доктор так же сердито и враждебно взглянул на него.

— А откуда, черт возьми, мне это известно? Я знаю одно: это может привести к сильному кровотечению…

Теперь вокруг Дэмона задвигались и другие; он называл их по фамилиям — тех, кого знал. Зиберт по-прежнему зло смотрел на него. Но Дэмон должен был сделать это, должен. Другого выхода не было.

На земляном полу сидел телефонист по фамилии Тэмплер; видимых признаков ранения у него не было.

— А ты как, Тэмплер? — спросил Дэмон. — Пойдешь с нами? Тэмплер посмотрел на него со страхом, его большое тело, казалось, уменьшилось в размерах, руки тряслись той ритмичной дрожью, которая была так хорошо знакома Дэмону.

— Я не могу, генерал, — пробормотал он. — Я просто… не смогу этого сделать. Я знаю, что не смогу…

— Ладно, Тэмплер. Можешь остаться.

Дэмон продолжал двигаться по палатке, умоляя, призывая, объясняя, а тем временем с тропы, где проходил передний край, доносился треск ружейной стрельбы, снова участившейся; в переполненную палатку вносили все новых и новых раненых, его предположение оправдывалось: Мурасе бросил в атаку на Бабуян все свои силы.

— Дэмон! — услышал он чей-то голос и повернулся. Это Россини. Его живот и пах забинтованы, над головой висит капельница с консервированной кровью, круглое грязное лицо, сонное от уколов морфия. — Ну, так какого вы теперь мнения о поварах и пекарях?

— О, они превосходные ребята, Россини! Первый сорт. Я поставлю на них против любой части на Тихом океане, в любой момент.

Дэмон закрыл лицо руками. Боже, как он устал! Они должны продержаться. Обязаны. Бопре отлично провел отход на фланг — долина к западу от Калахе надежно прикрыта. Перед рассветом группа японцев прорвалась на участке, обороняемом людьми Эджи, и теперь бродила где-то у них в тылу, но японцев в этой группе было меньше взвода — слишком мало, чтобы причинить серьезный урон. Главное заключалось в том, чтобы переломить хребет основным силам, перемолоть их так, чтобы иссяк их наступательный порыв. Как бы там ни было, его догадка оказалась правильной. Теперь все, что от них требуется, это удержаться но что бы то ни стало. Надо только обеспечить достаточную защиту путей доставки боеприпасов. Разведроту следует перебросить…

— Кровопийца!

Изнуренное, бледное лицо на стоящей рядом с ним койке, нижняя половина тела покрыта одеялом, под которым выделяется нога. Только одна нога. Бутылка с плазмой. По трубочке медленно идет кровь прямо в тонкую побелевшую как полотно руку. Капрал из службы снабжения, как же его фамилия? Блестящие голубые глаза, неподвижный, остекленевший взгляд.

— Пришел даже сюда, чтобы забрать нас… Дэмон смотрел на него молча.

— Мало тебе, что перебили всех там… — Его голос поднялся до пронзительного крика. — Так пришел и сюда, хочешь вытащить нас снова!..

Дэмон подошел к нему.

— Молчать! — сказал он властно, насколько мог. Повернувшись к врачу, чувствуя на себе множество взглядов, он добавил: — Заставьте замолчать этого человека, слышите вы? Заставьте его замолчать!..

Дрожа от ужаса, Дэмон вышел из палатки. Он невольно вспомнил Уэсти и сравнил себя с ним. Ему потребовалось неимоверное усилие воли, чтобы выбросить из головы это воспоминание.

Из глубины джунглей доносились крики японцев: одинокий голос, высокий, кричащий горячо и страстно, и время от времени резкие крики одобрения, как какая-то дьявольская литания. Сидящий за пулеметом Брэнд подумал со злобой: «Снова попытаются атаковать, собираются с духом». При этой мысли его охватила холодная ярость. Неподалеку от него, в длинном окопе, где размещался командный пункт, присевший на корточки Дэмон внушал Кадлесу Диккинсону и коменданту штаба майору Фолку:

— Мы обязаны удержать эту позицию. Именно здесь. Ни у кого не должно быть колебаний, никаких задних мыслей, никаких разговоров об отходе. Внушите это вашим людям.

— Вы думаете, они попытаются наступать среди бела дня? — спросил Фолк.