Энтон Майрер - Однажды орел…

Рассыльный вручил полоску бумаги Пулину, тот взглянул на нее и передал Дэмону. От наружной двери, где он стоял, Брэнд прочитал, что там написано:

«От „Арбалета“ — „Кортику“ тчк Прошу оказать поддержку огнем всей корабельной артиллерии по квадрату 753 513 тчк Необходимо также срочно нанести удар авиацией».

— Что у них там, укреплен весь этот проклятый обрыв, что ли? — раздраженно буркнул Пулин.

— Раз Бен посылает такую радиограмму, — ответил Дэмон, — им, должно быть, приходится довольно туго.

Брэнд стоял, прислушиваясь к сжатым, немногословным рассуждениям и приказаниям. Все это не слишком обнадеживало.

Когда ты находишься на переднем крае, в бою, и стремишься поддерживать связь с одним-двумя десятками солдат, далеко углубившимися в непроходимые джунгли, можно утешать себя мыслями о том, что там позади, в батальоне, полку или дивизии, представляют себе, что происходит вокруг, кто где находится, откуда угрожает опасность и каково расположение сил противника, и можно принимать соответствующие меры. Но теперь Брэнд убедился, что здесь они знают обо всем не больше, чем любой командир отделения, что в некоторых отношениях их положение еще хуже, потому что здесь у них не было даже удовлетворения, которое приносит горячее гневное стремление убить, продвинуться вперед или успокаивающее чувство, что рядом с тобой друзья и товарищи. Здесь, в этой прохладной, сухой, великолепно оборудованной рубке ни того, ни другого они не ощущали, им оставалось только сидеть и задавать себе вопросы, терзаться беспокойством в молить бога, чтобы не допустить ошибок в своих догадках. «Арбалет» — полк Крайслера — явно попал в тяжелое положение, а «Палаш» более получаса не выходил на связь и ничего не доносил. На переборке висела карта, где мягкими цветными карандашами на покрывавшую ее кальку были аккуратно нанесены пункты высадки и рубежи атаки, вероятные районы сосредоточения сил противника, аэродромы и тонкие нити троп. И все это не имело никакого значения: взаимосвязь между этим помещением и берегом в тысяче ярдов отсюда отсутствовала.

— Вам лучше отправиться туда, Сэм, — сказал Пулин. — Подбодрите Вильгельма, посмотрите, как там у них дела, а затем перебирайтесь к Крайслеру и проверьте, что там стряслось у него. Выясните, что еще задерживает их. Мы должны пробиться туда, захватить аэродром…

— Есть, Дьюк, иду, — ответил, быстро поднявшись, Дэмон. Он повернулся к Чейзу и Брэнду: — Пошли, ребята.

Пулин проводил их на палубу и добавил, прощаясь:

— Смотрите, Сэм, напрасно не рискуйте. Японцы палят без разбору…

— Есть, генерал, зря рисковать не будем.

Они быстро, один за другим, спустились за борт. Стоявший внизу десантный катер был похож на пустую коробку, а поднятые вверх лица матросов казались круглыми белыми цветами. Как только они вступили на палубу, катер отошел от борта и, развернувшись, направился к берегу. Перед ними открылся другой мир. Утреннее солнце набросило на воду сверкающую алмазную шаль; прямо по носу лежал отлогий берег — едва видимая, подернутая дымом серовато-коричневая полоска. Держась рукой за нагретый солнцем железный планширь, раскачиваясь в такт взлетам катера на волну, Брэнд наблюдал за Дэмоном, разговаривавшим с лейтенантом Чейзом. В том, что они втроем направляются на берег, для того чтобы внести порядок в боевые действия, было что-то необычное. Брэнд почувствовал прилив гордости, у него перехватило дыхание. Берег стал виднее; сквозь дымку то там, то здесь проглядывала зубчатая каемка джунглей; обрывистые скалы полуострова переходили в высокую столовую гору, погруженную в мрачное раздумье, несмотря на солнечное сияние. Скорость катера увеличилась, и качка стала чувствоваться сильнее. Рядом разорвался снаряд, и вверх взметнулся высокий, пенящийся водяной столб, затем медленно осел; катер вильнул влево. Лицо лейтенанта Чейза блестело от пота, он широко улыбнулся и кивнул, когда Дэмон заметил:

— Ошиблись почти на милю…

Жизнь — это дело случая. Удачи, судьбы и случая… и умения реагировать правильно и быстро. Любой, кто скажет, что это не так, — болван и лжец… Вот и с Брэндом все это произошло случайно. Однажды во второй половине дня, там, в Сендае, когда он вырубал джунгли вокруг своей палатки и вспоминал об Эстелле, Томнкинс вдруг крикнул: «Смирна-а!» Брэнд повернулся и увидел рядом с собой улыбающегося Дэмона. На нем была форменная рубашка, а на полевой фуражке виднелась небольшая аккуратная генеральская звезда.