Энтон Майрер - Однажды орел…

— Где он? — спросил Бен на ходу. — Где эта подлая собака?

— Бен, какого черта…

— Он уехал! Ты отпустил его! — заревел он. — А еще другом называешься…

— В чем дело, Бен?

— Ползучая гадина, я убью его! Переломаю ему все до последней косточки!

Дэмон схватил его за плечо.

— Бен, ради бога…

— Убирайся ко всем чертям, уйди с дороги!

Бен оттолкнул Дэмона в сторону и бросился бежать по дороге. Дэмон догнал его, схватил за талию, они оба упали и несколько раз перевернулись на пыльной дороге, позади домов. Дэмон удивился энергии, с которой сопротивлялся Бен: несмотря на небольшой рост, он был очень подвижен, а ярость придавала ему необыкновенную силу.

— Сэм, пусти меня, — выдавил он, едва переводя дыхание.

— Не пущу.

— Предупреждаю тебя, черт возьми!

Бен резким движением рванулся в сторону, несколько раз перевернулся и вскочил на ноги, но Дэмон успел схватить его за щиколотку, потянул на себя, и они снова упали, теперь уже на деревянную платформу, где стояли железные контейнеры для мусора. После упорной борьбы в течение почти целой минуты Дэмону удалось захватить Бена в полунельсон и прижать его к платформе. Однако Бен все еще продолжал упорно сопротивляться, пытаясь вырваться. Откуда-то на них упал луч фонарика, и Сэм услышал голос Мардж:

— Перестань, Бен. Перестань, пожалуйста, ну!

— Дай мне встать, отпусти меня, — прорычал Бен.

— Не отпущу.

— Сэм, я еще раз предупреждаю тебя…

— Не будь дураком, Бен, — попытался урезонить его Сэм. — Майор пьян и не отдавал отчет своим поступкам…

— Черта с два не отдавал!

— …Завтра он ничего этого даже не вспомнит.

— Ха! Он не вспомнит! Зато я вспомню! — прохрипел Бен и начал вырываться с новой силой. Ему удалось высвободить руку, и он успел ударить ею Дэмона по лицу и по шее еще до того, как тот снова прижал его к платформе.

— Ну хорошо, я отпущу тебя, ты пойдешь и изобьешь его; но ведь он настолько пьян, что не в состоянии защитить себя, и ты попадешь под суд. Слышишь меня? Это в лучшем случае. Ты испортишь себе карьеру. И все это из-за какого-то пустяка… Ты хочешь этого? Военный суд высшей инстанции… Ты этого хочешь?

— Сэм прав, — раздался голос Мардж. Луч света — она, должно быть, схватила фонарик с кухонного столика, на который Дэмон положил его, когда пришел за Бэтчелдером — продолжал бегать по борющимся мужчинам, мусорным контейнерам и пучкам засохшей травы. — Послушай его, Бен, ты должен послушаться Сэма. — Крайслер расслабил мышцы. Помолчав несколько секунд, он сказал:

— Хорошо. О’кей. Отпусти меня, Сэм.

— Дай слово, что не побежишь за ним.

— Даю…

— Не обманываешь?

— Не обманываю.

Дэмон выпустил Бена, они оба поднялись на ноги и стояли, не глядя друг на друга, чуть смущенные, как школьники, которых уличили в том, что они прогуливают уроки.

— Ну, пожалуйста, Бен, — тихо сказала Мардж, — пойдем. Пойдем домой!..

Он бросил на нее хмурый взгляд; в мерцающем свете фонарика его лицо казалось маленьким, шероховатым, царапина на щеке кровоточила.

— Почему ты подпустила его к себе? — набросился он на жену.

— Бен, это же пустяки, я…

— Что значит пустяки! Что ты хочешь сказать этим?

— Бен, он просто схватил меня! Я пошла посмотреть на Сюзанну, а когда я вернулась в гостиную за стаканом, он уже был там… Он схватил меня и начал свои тирады…

— Он наполовину обнажил тебя, черт возьми, а ты стояла и терпела это!

— Бен, милый, — приложив руку ко рту, она начала плакать. — Я не знала, как поступить, он ведь твой преподаватель…

— По-твоему что ж, если он мой преподаватель, так я наложу в штаны? — снова рявкнул Бен. — Для меня важны только мы, ты да я. Пошли они со своими дурацкими военными школами ко всем чертям! Единственная моя забота…

— Отлично!

Все трое обернулись на голос. Это была Томми. Она стояла в купальном халате и в тапочках на задней веранде их домика.

— Вы что предпочитаете — орден или таблетку от кашля? Послушайте меня, Бен Крайслер: выкиньте из головы ваш дурацкий безрассудный героизм! Слышите, что я говорю?

Дэмон смотрел на Томми как завороженный. Она была возбуждена, грудь ее высоко поднималась и опускалась, волосы, раздуваемые ветерком, растрепались; она была похожа на готовую к бою дикарку, и это необыкновенно шло к ней. Она была прекрасна. Он не видел ее такой с того памятного дня в Лё-Сюке, когда они стояли на парапетной стенке с бойницами и когда он влюбился в нее. Десять лет назад. Он вспомнил этот день совершенно отчетливо, с приятным замиранием сердца. Десять лег назад. А теперь она стоит там, на веранде, с такими же сверкающими глазами, неотразимо прекрасная в своем гневе…