Энтон Майрер - Однажды орел…

— М-да-а, — восторженно начал генерал Колдуэлл, не сводивший изумленного взгляда с Дэмона, — не могу не отдать тебе должное, Сэм, ты просто сражаешь наповал…

— О, вы, мужчины, всегда вот так, поддерживаете друг друга, — попыталась возразить Томми.

— Я бы не сказал, что Сэм нуждается в чьей-то поддержке, — заметил, нахмурив брови, Колдуэлл. Взглянув на часы, он неожиданно добавил: — Сэм, не в службу, а в дружбу… Томми должна выполнить несколько поручений в городе, не возьмешь ли ты на себя обязанность сопровождающего?

— Папа, майору Дэмону совсем не интересно сопровождать меня…

— А я уверен, что он не откажется. — Колдуэлл через голову дочери бросил многозначительный взгляд на Сэма. — Правда ведь, Сэм?

— С большим удовольствием, сэр.

— Ну, право же, папа…

— У полковника Иврингэма очень мало времени, а нам нужно многое обсудить. Знаете что, давайте все встретимся в баре «Голубой» в четверть третьего. Согласны?

— Отлично, сэр.

— Томми!

— Да, генерал? — отозвалась она по-военному, с нарочитой четкостью.

— Попытайся показать Сэму свои самые привлекательные качества. — Он лукаво посмотрел ей в глаза. — У тебя ведь они есть, ты знаешь…

Дэмон галантно предложил ей руку, и они медленно пошли вдвоем по выцветшей хвойной аллее. Он с радостью отметил, что от прикосновения его руки мышцы Томми напряглись, стали упругими. Дэмону захотелось весело рассмеяться, пуститься но набережной в неудержимый пляс, потянуть за нос хмурую французскую старушенцию с голубой муаровой лентой на шее и седыми пышно взбитыми волосами. Он давно, очень давно не чувствовал себя таким счастливым, — возможно, даже никогда за всю свою жизнь. И самым восхитительным и забавным было то, что все эти ощущения, хотя он сдерживал их в себе, быстро заполняли его сердце и разбегались по всему телу, как дрожащие и сверкающие ртутные шарики.

— Итак, мисс Колдуэлл, давно ли вы во Франции? — галантно спросил он.

— Хорошо, хорошо, — ответила она дерзко. — Ладно. Вы — само благородство. Прямо-таки сэр Персиваль [35] В средневековых рыцарских романах о короле Артуре и рыцарях Круглого стола Персиваль — один из наиболее чистых в нравственном отношении рыцарей, которому вместе с Галахадом и Бором удается найти чашу св. Грааля. — Прим. ред. в военном мундире со всей его ослепительно-обманчивой мишурой.

— Не совсем понимаю, что вы хотите этим сказать.

— Конечно, не понимаете. Воплощенное благородство! Божество! Вам надо было бы кончить Итонский колледж.

— Почему?

— Вам хорошо известно, что я уже два года ухаживаю за больными и ранеными в госпитале. Вы просто невыносим! — Казалось что она вот-вот расплачется, но вместо этого ее лицо вдруг озарилось лукавой улыбкой. — И все равно я вас одурачила. — Она резко остановилась и торжествующе посмотрела ему в глаза. — Скажете, нет? Одурачила ведь?

— Да, одурачили. Вам это почти удалось.

— Что значит «почти»?

Напыщенно, словно читая по местному путеводителю, Дэмон продекламировал:

— С тысяча четыреста восемьдесят второго года старинный монастырь Везелей служит местопребыванием монашеского ордена рыцарей-госпитальеров. Внешний облик монастыря, искусно реставрированный Виолле-лё-Дюком в тысяча восемьсот восемьдесят седьмом году, является ярким образцом архитектурного искусства романского периода в Бургундии. Открыт для посещений в будние дни с…

— Но тогда вы этого не знали! — воскликнула Томми.

— Нет, не знал.

— Недоверчивый хитрец! Вы, наверное, относитесь к категории людей, которые никогда не признают себя побежденными. Ненавижу таких!

— Нет, я не из тех. На вашу удочку я попался. Только… — Дэмон посмотрел на проходящие мимо пары. Он теперь тоже был частью пары, и это необыкновенно льстило ему, радовало и волновало. — Только во всем этом было что-то такое, что не вписывалось в общую картину. Инстинкт мне подсказал…

— О, вы обладаете еще и необыкновенным инстинктом, да?

— Да, обладаю.

Они подошли к порту и остановились, чтобы посмотреть на суда.

— Как в сказке, — произнес он задумчиво. — Весь город как сказочный. Такое можно увидеть только во сне. Трудно поверить, что это сказочное место и тот беспорядок и грязь, что севернее, представляют собой одну страну.

— Да, и… — начала было она и внезапно замолчала.

— И что?

— Ничего. — Она нахмурила брови и перевела взгляд на море.

— Они скучные? — спросил он озабоченно

— Что?