Тулепберген Каипбергенов - Каракалпак - Намэ

— За каждую?

— Конечно, за каждую.

— А какое количество строчек можно написать в течение срока одного рабочего дня? Если взять персонально лично тебя, то за какой временной отрезок написал ты эти двадцать строк?

— За один вечер.

— Ой-бой!! — еще громче воскликнул он. — А за критику тоже платят?

— Разумеется.

— Вот и вопрос сути, — заявил он. — Свои стихи пишешь — идет получка зарплаты денег, чужие стихи критикуешь — обратно деньги берешь. — Коше-бий торжествующе поглядел на меня и ни с того ни с сего предложил:- Пойдем-ка пообедаем.

Не хотелось мне никуда идти после такого разговора, да и денег, честно говоря, не было.

— Ладно, ладно, — успокоил он. — Не впадай в состояние тревоги по поводу наличного отсутствия денег. Вернешь, когда станешь получать по двадцать пять рублей за каждую строчку. Говорят, что студенту легче сдать десять экзаменов, чем один раз досыта поесть. Идем, — потянул он за рукав, — и примем обеденную пищу внутри помещения ресторана,

В ресторане весело играла музыка. Мы поискали места и нашли их почти у самой эстрады. Коше-бий подошел к руководителю оркестра, дал ему тридцать рублей и попросил, чтоб они не играли, пока мы едим. Музыканты молча вышли.

Мы заказали обед.

— Эти музыканты занимались исполнением туркменской музыки, — пояснил коше-бий. — Л я предпочитаю любить только нашу каракалпакскую мелодию. Настоящая мелодия музыки есть только у нас, у каракалпаков! Ты разделяешь мнение моих мыслей?

Я конечно же тоже любил и люблю свою народную музыку. Но в этот день мне хотелось беспрестанно перечить коше-бию. Во всех его словах слышалось неумеренное самолюбование.

— Нет, — ответил я. — Наши композиторы сильно поотстали от всех других. Будь наши мелодии лучшими в мире, так ведь их бы исполняли по всему свету. Разве не так?

Он не захотел отвечать и сменил тему разговора. Вернее, вернулся к прежней теме:

— А за рассказы сколько платят денег?

-. Не знаю. Там считают как-то иначе. Не за строку, а за страницу, наверное.

— А что легче, сочинять письменно стихи или рассказы?

— Рассказы писать пока не пробовал, боюсь, у меня ничего не получится. А что до стихов, то их сочинять очень трудно.

— А ты предприми попытку попробовать с рассказом, — настаивал он. — Может, это легче и дороже ценится.

Я принялся втолковывать ему свои представления о специфике таланта.

— Есть борцы палваны, — пояснял я, — сильные на правую руку. А есть левши. Бывают и такие, у которых равно развиты обе руки. Так и писатели: одни сильны в поэзии, другие — в прозе. Некоторые одинаково сильны и в том и в другом.

— Хе! — воскликнул он. — Значит, Жолмурза Аймурзаев — самый сильный палван литературного мастерства. Он ведь равномерно пишет с обеих сторон: и со стороны поэзии, и со стороны прозы. Теперь я понимаю. Значит, ты проходишь учебу науки, чтобы стать подобным Аймурзаеву?

— Нет, — возразил я. — Если и стремиться походить на кого-то, то уж на Льва Толстого или Шекспира, на Лермонтова или Бальзака.

— Ой-ой, — замахал руками коше-бий. — Зачем ты хочешь держать равнение на таких неизвестных людей.

Он искренне желал мне добра и старался остеречь от дурных примеров.

Тем временем снова появились музыканты. Руководитель оркестра подошел к нашему столику и, протянув коше-бию шестьдесят рублей, попросил его не разговаривать, пока они будут играть. Коше-бий покраснел как перед.

— Какая бескультурная невоспитанность у этих музыкантов, — сказал он и, расплатившись с официантом, потянул меня к выходу.

На улице нас поджидал памятник великому классику прошлого. На голове у бронзового классика сидела ворона. Она по-хозяйски осмотрелась и принялась деловито и не спеша чистить перья.

— Эх, сынок, — с грустью промолвил коше-бий, — лучше бы ты не продолжал свои стремления в направлении области литературы. Ну чего там положительно хорошего? Тебя будут подвергать печатной критике в газете и непечатной по углам кулуаров. А если и добьешься степени известного звания, то поставят тебе памятник, чтоб стал ты для ворон местонахождением. Ничего положительно хорошего. Ничего! — повторил он. — Я могу предоставить в твое распоряжение некоторые советы из своего жизненного опыта. Если хочешь, конечно.

Я не возражал. Советы не камни, их принять не тяжело.

Из советов коше-бия:

— …В этой жизни огромное число количества разных хитростей. Тебя, может быть, не раз обманут. Но не вводи самого себя в обман надеждой обмануть обманщика и перехитрить хитреца. Поступай прямо по долгу чести собственной совести…