Тулепберген Каипбергенов: Непонятные

Длинна и тревожна дорога в благословенную Хиву…

Длинна потому, что каждый шаг коня отдаляет путника от родного аула. Как бы торопливо ни ступал конь, как бы старательно ни подгонял его всадник, а все под копытом песок да степная колючка, и нет им конца.

А тревожна оттого, что, отправляясь в Хиву и намереваясь войти в одни из просторных ее ворот, не знаешь, вернешься ли назад. Те из почтенных, кому доводилось бывать в великом городе в далекие и близкие времена, долго потом в молитвах благодарили всевышнего за благополучное возвращение.

От отцов, дедов и прадедов передалась тревога сыновьям и внукам, и, собираясь в путь, кроме хурджуна с подарками, без которых не пройдешь ни в северные, ни в южные, ни в восточные ворота, они брали с собой еще и слова той самой молитвы, оберегающей от зла и несчастий.

С такой молитвой ехал в Хиву и Ерназар, сын младшего бия Мыржыка и племянник старшего бия Айдоса. Оба бия давно оставили этот мир. Младшего убил старший за измену, старшему отрубил голову его стремянный, чтобы старший бий каракалпаков не стал пленником хивинского хана и не был повешен на рыночной площади или растоптан копытами разъяренных коней. Тогда, в 1827 году, подавляя восстание каракалпаков, мало кого пощадил владыка Хорезма. Дорога, по которой ехал сейчас племянник Айдоса, а миновало с тех пор немало лет, все еще была усеяна человеческими костями. О многом напоминали эти кости, о судьбе непокорных напоминали. И напоминание это было печальным…

Да, трудна и длинна дорога в Хиву, утомиться может и путник, и конь, однако одолевающий ее знает: пока не коснется твоя рука кольца ворот хивинских, не покидай седла. Покинешь седло — станешь добычей случая. Случай же, как степной волк, готов вонзиться в твое горло острыми клыками, а вонзившись, вряд ли потом отпустит.

А вот покинул седло Ерназар. Забыл, что ли, совет предков или не почуял вблизи волка степного, в Куня-Ургенче сошел с коня, стал добычей случая.

Праздник справлял город. По обычаю перед народом выступали борцы, показывали свою силу и ловкость. Ввязался в борьбу Ерназар. Кровь-то молодая горяча, не остудишь ее ни мыслью разумной, ни предчувствием осторожным. Схватился с самым сильным борцом Куня-Ургенча, хвастливым палваном, прозванным Слоном. Схватился и одолел его.

Не сразу, конечно, одолел. Палван куня-ургенчский сотни раз выходил на ковер, опытен, ловок и коварен был, а о росте и силе и говорить нечего. Против него Ерназар казался соколом против беркута. Повалил все же Слона молодой богатырь, коснулись ковра лопатки куня-ургенчского палвана.

— Яша! Да здравствует! — должны были крикнуть куняургенчцы, увидя победу молодого богатыря. А не крикнули. Приняли они эту победу как унижение своего города, как позор. Борец-то их славу нес Куня-Ургенчу, возвышал его. Победил чужак Слона, вроде бы победил город. Чему же радоваться? Скорбеть надо.

Награду все же дали. Вывели Ерназару коня-красавца, чистых йомудских кровей. Глаза горят, грива струится пламенем под ветром, да и сам как пламя, не сдержать в узде.

Поклонился старикам Ерназар, поблагодарил за награду. Вставил ногу в стремя, чтобы вскинуться в седло, а вот вскинуться не успел. Тенью возник перед ним джигит в туркменской папахе. Возник и произнес негромко:

— Силен же ты, каракалпак. Как звать-то тебя?

— Ерназаром.

— Хорошее имя, береги его!

— Стараюсь.

— Сегодня плохо старался. Удивленно глянул на джигита Ерназар.

— Разве не положил на землю вашего палвана?

— Положил. Но, как говорят старики, кто победил при солнце, того победят при луне…

— Что же, у него ночью силы прибавится?

— Силы не прибавится. Да не на собственную силу Слон надеется, У него братьев кровных и некровных как муравьев в муравейнике. Сообща они и льва задушат…

Лицо и глаза у парня в папахе были добрыми, и Ерназар поверил ему.

— Рано ли взойдет нынче луна? — спросил он.

— Поздно.

— Спасибо, брат! — Ерназар вынул из переметной сумы плеть с костяной рукоятью редкой работы и отдал джигиту. — Какое имя я должен назвать, благодаря всевышнего за спасение?

— Аннамуратом меня зовут.

— Есть еще имена, что следует помнить?

— Немало… Старики тоже хотят тебе благополучия. Ерназар прижал руку к сердцу и склонил голову:

— Поклон им, братец Аннамурат!

— Береги себя, смелый богатырь, — прошептал джигит. — Не слезай с коня, пока не доскачешь до родного порога.