Егор Радов - Рассказы

Я сел в машину и поехал. Я долго ждал до открытия. Я шел, словно босой по стеклам. Я купил 646-й. Я сел и долго-долго ехал обратно.

— Все дело в нашем неверии, — говорил я, отжимая тряпку с растворителем, в которой была маковая соломка. — Плоть и дух взаимопроникаемы, а мы не верим. Неужели он здесь есть?

— Я чувствую его! — вскричала моя бледная жена. — Этот запах… Он так сладок, о, как же он сладок!..

— Цвет — коричнево-золотой, янтарный, медовый… Или это опять смолы?

В ужасе и преддверии я ангидрирую. Развожу. Выбираю через "петух".

— Вмажь меня.

Холодными руками жена протыкает мне руку, берет контроль, кровь вопросительным знаком изгибается внутри шприца, жена нажимает на поршень, и я чувствую… Взрыв!

— Это — он!!!!!

Мир воскрес; только ради этого мига стоит жить. Я сел на стул, вновь прекрасный и благодатный. Все химично, все великолепно. Раствор был во мне, раствор был рядом со мной, рядом, больше ничего не имеет смысла; так должен я прожить всю свою жизнь. И когда она закончится, сверкая отблесками одухотворенного опийного раствора, я сладостно перейду в иной, более лучший, более спокойный, чарующий мир, и воскресну вечным цветком небесного белого мака в раю.

— На тебе следы мака… — испуганно проговорила моя жена. — Как говорил этот с автоматом… Неужели это — он?!

— Да, — отчеканил я счастливо. — Да. Это — он. Все расцветает, все есть, все существует. Вмажься! Ради этого мига стоит жить.

Рассказы печатаются по изданию "ИСКУССТВО ЭТО КАЙФ (Greatest hits)".

Серия "Классики XXI века", выпуск 2

© Егор Радов, 1994

Радостно зайдя в одну из комнат фирмы, Захар Захарович немедленно увидел нежный профиль наклоненной над клавиатурой компьютера белокурой Лерочки Небаба. Она, как и полагается секретаршам, приходила на работу раньше всех, с тем чтобы уйти далеко заполночь, ибо Труть эксплуатировал ее на полную катушку, платя ей, однако, даже больше, чем Зудову, который, хотя и был его официальным заместителем, на деле же представлял из себя зачастую просто-напросто мальчика на побегушках, нередко то принося Свену Свеновичу в кабинет пива, то выискивая для него специальные педерастические клубы, где его начальник мог бы удовлетворить свою вечную гомосексуальную похоть.

Он любил свежих, молоденьких, неопытных мальчиков. Доходило до того, что даже на работу, бывало, притаскивал с собой парочку мужских юнцов. Те готовы были отдаться ему всего лишь за хороший обед в какой-нибудь обыкновеннейшей сосисочной либо чтобы преподнести мамочке в подарок немножко денег. Так мальчики исполняли свой сыновний долг. Они вселяли надежду в собственную семью, которой казалось, что из неоперенного малыша-школьника вырастает опора дома — начинающий бизнесмен, герой сегодняшнего буржуазного времени, уже начавший активную самостоятельную жизнь. Откуда ж семье было знать, как достаются эти деньги!..

Ни Труть, ни его партнер старались никогда ничего никому не рассказывать, а Труть, вообще был в самом деле ласковым, добросердечным человеком, ветреным, но порою весьма трепетным и нежным, без раздумий падающим в омут своей любимой однополой любви, которая была главной для него отдушиной и его истинным экстазом.

Сейчас начальника еще не было, и Зудов внутренне тут же мгновенно расслабился, почувствовав себя как-то облегченно и даже радостно: неотвратимый неизвестный важный разговор откладывался, и можно было пока что просто так сидеть, пить кофе и общаться с Небаба, не думая ни о чем важном, а настраивая себя на мысли о всеобщей Вечности, пред которой все это отступало на задний план и казалось несущественным и глупым, словно старушечьи пересуды или литературная критика.

— Здравствуй, Лера!.. — сказал Зудов, кланяясь.

Он пожалел в этот миг, что уже ссосал подаренную официантом Аликом сосательную палочку «Вафля». Хороший бы он сейчас сделал подарок Лерочке, если бы предложил эту палочку.

— Приветик, Захарыч, — нежно ухмыляясь, ответила секретарша. — Я ждала тебя!

" Вот оно! — мрачно подумал Зудов. — Может, Труть все передал ей?… И сейчас она расскажет мне такое его задание…"

— Ну что там еще?

— Да ничего… Я просто ждала тебя… А ты имел в виду Свен-Свеныча?…

Зудов мрачно кивнул.

— Нет, я ничего не знаю… Он же все любит выкладывать сам! Хочешь кофе?

Лерочка насмешливо повернулась лицом к 3. 3. на крутящемся стуле и расставила ноги так, что Зудов мог лицезреть белые полупрозрачные трусики, затаившиеся в исподней полутьме густо-алой мини-юбки.