Егор Радов - Рассказы

— А ну-ка, — сказал он. — Убирайся! Шутник нашелся…

Я вышел, помахав ему ручкой. Так я развлекался иногда, когда у меня бывало грустное настроение. Но сейчас мне не стало особенно весело, потому что он был прав, а я вел себя, как школьник, который только-только начал проходить венерические болезни.

И я шел дальше, позвякивая водкой, как прокаженный, предупреждающий о своем нездоровье. В конце концов можно наплевать на все, и меня ждет вечеринка в конце пути, и возлюбленные друзья хотя и сократят мою жизнь еще на какие-то месяцы или годы, внесут в меня радость быть легким, словно в золотой каменный век, когда волосатый человек, почувствовав недомогание, никак не мог понять, в силу своего узколобия, что оно означает гнусную и опасную болезнь, а продолжал вести свою суровую и насыщенную жизнь, полную удовольствий и приключений, и погибал в конце концов в когтях саблезубого тигра, или от клыков мамонта, как настоящий мужчина.

И я, наконец, очутился перед дверью в квартиру Марка, за которой уже слышались радостные покрикивания. Дверь открыл Марк, он был одет в плавки, и его мощные бицепсы мужественно посверкивали в свете коридорной лампочки.

— Привет! — весело крикнул Марк, когда я снял респиратор. — Присоединяйся к нам! У нас сегодня сюрприз — абсолютно чистая девочка!

Я увидел человеческую фигуру в комбинезоне, стоявшую в центре недоверчиво осматривающих ее людей.

— Не может быть… — сказал я.

— Может! — закричал Марк, выпив шампанскою. — Она — девственница, желающая выйти замуж. Она ищет абсолютно чистого мальчика! Это не ты, случайно?

— Нет, что ты. — смущенно сказал я. — Ты же знаешь, что у меня кобелит.

Кобелит — гнусное заболевание, распространяемое любителями собак и кошек, я был заражен им при первом поцелуе со школьной подругой, в которую я был влюблен.

— А, кобелит… — сказал Марк, выпив коньяку, — это не так страшно. Лет десять у тебя есть?

— Как раз десять лет.

— Я думаю, ей больше и не надо… Правда?

Я услышал небесный голос чистого создания, которое непонятно почему оказалось в нашей гнилой развратной компании:

— Нет, только всю жизнь, и умереть в один день!

— Ну уж умереть в один день — это не так сложно, если ты заболеешь кобелитом, как и любимый муж… — закричал Марк, подпрыгивая. — Решайся, ненаглядная!

Я прошел в комнату с намерением выпить чего-нибудь. Настроение мое испортилось, но тут я ощутил сильный удар в спину.

Я обернулся, это был Марк.

— Куда же ты. — сказал он. — Сейчас мы посмотрим на нее. Я привез специальную герметическую камеру из стекла, и она, находясь в ней, будет парить между нами, как Мадонна, благословляя наши грехи!

Он выпил водки, я вернулся. Фигура в комбинезоне вошла в камеру и сняла противогаз.

Признаться, я думал, что она будет красивей. Ей было года двадцать два, и неумолимые прыщи — спутники девственности — сильно портили не такое уж миловидное лицо. Но я увидел румянец — это был румянец здоровья — и этого было достаточно, чтобы возжелать ее, тем более, что нельзя было ничего с ней делать: и она сняла свой комбинезон и стояла в красивом платье, и мы все — даже наши больные дамы — ласкали ее своими страстными взглядами, словно надеясь на что-то.

Она действительно стояла в своей камере, как в райском облаке, и я уже почти не замечал этих прыщей и лошадиного носа — ведь, возможно, и сама Мадонна выглядела не лучшим образом, а ее возжелал сам Господь!

— Нет уж, подружка, — раздался голос Марка, — раздевайся до конца, чтобы полностью смутить нас!

— Что вы!.. — возмущенно крикнула из камеры чистая девочка.

— Давай, давай, а то мы начнем тебя заражать…

— Я заявлю на вас! — заплакала она. — Вас всех расстреляют!

— Нам все равно, — пусто сказал Николай.

— Я могу тебе помочь, — сказала Ксения, гнусно хихикнув. Девочка залилась слезами. Но выхода не было. Она огляделась по сторонам, словно проверяя, что ее никто не видит, и стала снимать платье через голову. Под платьем были трусы и лифчик.

И тут какой-то Петров с почти уже провалившимися ушами из-за третьей стадии триховонита, грозно встал перед нами и закричал:

— Уйдите все отсюда, гнусные люди! Я буду защищать ее до последнего, даже если мне придется подцепить копец!

— Что это с ним? — недоуменно спросил Марк.

— Чем ты нам угрожаешь? — пискляво завопила Ксения. — Свой триховонит можешь засунуть себе в задницу, он никого не пугает. А приятного зрелища мы из-за тебя не лишимся. Я восемь лет не видала голой девственницы. Так что проваливай, безухий кретин!