Любовь Гайдученко - Философия пожизненного узника. Исповедь, произнесённая на кладбище Духа

Я исписал тонны бумаги. Я даже сам не понимаю, как мне это удалось. Ведь при этом я был обычным человеком, у меня, как и всех, были любящие родители, особенно любил меня отец. Он, хоть и был строг со мной, но понимал, что видит перед собой Чудо, которое ещё не рождалось на земле, и вряд ли когда-нибудь повторится в ком-то другом. Была ещё старшая сестричка, милая скромная девочка, во всём соглашавшаяся со мной. Потом я вырос и женился на ничем не примечательной девушке. Вообще-то, я сначала влюбился в её сестру, которая иногда исполняла арии из моих опер. Наверное, я влюбился потому, что пела она божественно (потом она стала придворной примой королевской Оперы). Но что-то у нас не заладилось, и она не разделила моих чувств, а потом мы и вовсе перестали общаться.

Отец, которого я не предупредил о своей женитьбе, очень обиделся, ведь он считал себя самым близким мне человеком и думал, что я буду советоваться с ним обо всех своих делах, особенно таких важных, как женитьба. А потом, когда он увидел мою жену, она ему очень не понравилась. Да, она была заурядной женщиной, звёзд с неба не хватала, очень легкомысленной, и мне кажется, что она изменяла мне с моими друзьями. Ей просто не дано было понять всего того, что составляло для меня самое главное в моей жизни. Она порхала, как бабочка, с цветочка на цветочек, и жила одним днём. Я ей всё прощал, потому что жизнь рядом с таким, как я, нелегка для любой женщины, для которой важны не какие-то там гениальные звуки, а более приземлённые вещи – дом, дети, материальное благополучие…

Да и то, чем я жил, не так уж и многих интересовало. Такое нужно только тем, кто сам витает в небесах, ну а большинство ведь живёт на земле и для них это просто треньканье и сотрясение воздуха. Сильные мира сего иногда развлекались, приглашая меня в свои дворцы, я был для них как забавная игрушка, пока был ребёнком. Потом они ко мне охладели, и только один высокопоставленный религиозный деятель, большая шишка в моих родных краях, считал, что я обыкновенный тунеядец, отлынивающий от работы, и что я обязан жить как все другие, служить в придворном оркестре капельмейстером, скромно пиликать всю жизнь и не высовываться. Особенно его бесило, что я мотаюсь по Европе в поисках непонятно чего – славы, денег? – ему и в голову не приходило, что мне нужна была свобода. Певчие птицы не поют в клетках, даже в золотых. Для того, чтобы выводить свои рулады, им нужно небо, ветер, шумящая листва деревьев и свобода…

Но таким, как я, не место на земле. Вселенная очень быстро забрала меня отсюда – туда, куда попадают после смерти очень немногие, те, для которых моя музыка стала своей, как будто это они её написали, ведь когда она звучит, им кажется, что она у них внутри. Мой хрупкий человеческий организм не выдержал моей нечеловеческой гениальности, он очень быстро надорвался – его подкосили эти невероятной красоты звуки, которые пришли вместе с моим появлением на свет, когда моя душа прилетела с далёкой прекрасной звезды, которая совсем не походила на Землю, где никто не ценит красоту и гармонию, где царит не любовь, а злоба, ненависть и корысть.

Но я оставил тем, кому здесь плохо, очень большой подарок, в утешение от всех ужасных невзгод и мучений, которые сопровождают их жизнь. Когда звучит моя музыка, они забывают о своей нищете, болезнях и одиночестве, они счастливы. И я знаю, что без меня этот мир был бы намного беднее и холоднее.

За окном дождь и холод. Дождь проливной, уже осенний, хотя сегодня по календарю только её начало. «Наша бедная избушка и печальна и темна» – и почему это у Александра Сергеевича есть ну просто на все случаи жизни? Избушка и правда очень неказиста. Но мне в ней уютно. Тишина за окном, ведь в деревеньке всего 4 человека (вместе со мной). Ещё бы дровишек раздобыть, совсем было бы отлично, печка у меня замечательная, её когда-то сложил настоящий деревенский печник. Судьба у него страшная. Пил как собака (смешно говорится – собаки ведь не пьют, но выражение такое), все деньги пропивал, а зарабатывал он много, потому что руки были золотые, всё умел, даже мог дом построить. И замерз пьяный где-то в заброшенной деревне. Я ему за эту печку благодарна. Ну ничего – извернусь, добуду дров, и будет у меня гореть очаг…

Пока что у меня обогреватель, стоит прямо у кровати. Люблю тепло, даром что родилась в суровой Сибири… А вот не пожилось мне у самого синего Красного моря, где в нищей стране вечное лето. Денег, как всегда, не было, питалась одними фруктами и овощами, которые там ничего не стоят, и заработала анемию и чуть не умерла. Попала в больницу для нищих, где всё бесплатно, откачали, влили литр чьей-то египетской кровушки, и я тут же сбежала на родину. И год прекрасно прожила в очень даже неплохом посёлке, в отличной недорогой квартирке. Но не повезло – она понадобилась хозяйке для родственников. И вот теперь никак не могу найти ничего – или дорого и для меня неподъёмно, или не подходит, потому что совсем без удобств, а мне сейчас тяжело даже по комнате передвигаться…