Том Стоппард - Лорд Малквист и мистер Мун

— Боси.

Мун попытался сказать что-нибудь, что придало бы ему смелости, искупило вину, облагородило этот миг.

— Думаю, я люблю вас, — сказал он.

— Это не обязательно, Боси, и не так уж важно.

Одной рукой она обвила его шею, притянула к своему рту, словно русалка, завлекающая утопшего моряка в свою пещеру, втащила под полог и уложила в мягком сером свете, блуждая пальцами по его телу, присосавшись к его рту, вращаясь под ним с подводной грацией, крепко стискивая, издавая морские стоны, которые задерживались в затопленных помещениях его разума, где все страхи распались на пряди водорослей, уплыли и исчезли, пока он цеплялся за святилище конечностями и ртом. С огромной благодарностью Мун трудился над ее телом, которое, казалось, надулось вокруг него, и последняя очистительная судорога сотрясла его, оставив упокоенным, безжизненным, невесомым. Он почувствовал, как ее тело освободилось и, дыша ртом, она осела, растянулась на постели, отделившись вздохом, и обмякла под ним, восхитительная надувная женщина с ярмарки.

— А теперь лучше зови меня Лаурой.

Мун неподвижно лежал, пытаясь воспротивиться возвращению в мир. Беспокойство возвращалось к нему урывками, в случайном порядке: мысль о том, что его туфли пачкают покрывало, перемена освещения, ленивое любопытство относительно бомбы, тикающей в кармане его пальто внизу, закрывшаяся где-то дверь. Упершись носком в пятку, он, не расшнуровывая, стянул туфли. Столкнул их с края постели и исследовал свой душевный покой на предмет изъянов. Бомба опять затикала. Он открыл глаза и увидел, что он один в комнатке внутри комнаты.

Мун сел и оправил одежду, опечалившись вытянутыми коленками и шутовской жалкостью спущенных штанов. Действительно ли в этом провале во времени, в себе и в памяти не было ничего смешного? Он подумал, что, быть может, все-таки смирится с жизнью, если сможет время от времени (два-три раза в день) встречать леди Малквист с целью утоления сексуального зуда. Он позволил себе погрузиться в последние несколько минут, а по возвращении обнаружил, что в одиночестве сидит на кровати бывалым мужчиной.

«Я это сделал, — в изумлении думал он. — Я возлег с леди Малквист (как поэтично!). Трахнул ее, — похвалялся Мун-якобинец, — был с ней близок, — заявлял Мун-журналист, — имел сексуальную связь, — думал Мун-святоша. — Я совершил прелюбодеяние, — признавался Мун-соответчик, — изведал плотские утехи, — клялся Мун-юрист, — в библейском смысле я познал ее…

У меня была интрижка с Лаурой Малквист. (О хитроумный Мун!)»

Он свесил ноги со своей стороны постели и наступил на осколок разбитой бутылки из-под виски, вонзившийся сквозь носок в пятку его единственной здоровой ноги.

Мун опять сел и стянул носок. Кровь сочилась из глубокого пореза. Он попытался зализать его, но не дотянулся. Снова встав, допрыгал до туалетного столика, надеясь отыскать что-нибудь для перевязки, и действительно обнаружил белый хлопчатобумажный пояс, которым и перевязал ногу, проделав новую дырку для пряжки. Изрядное количество крови отметило его маршрут по ковру, а сквозь краснеющий пояс просачивалось еще.

Он оглянулся в поисках жгута, а потом вспомнил, что видел в гардеробной вешалку с галстуками. Он прохромал туда через дверь, выбрал черный галстук и туго перетянул им икру.

— В чем дело, Боси?

— О… Дверь в ванную была открыта. В ванне, натирая себя губкой, стояла леди Малквист.

— О, прости. Несмотря на плотские утехи, траханье, близость и законное прелюбодеяние, он сконфузился.

— Ты поранился.

— Ногу порезал. Ничего страшного.

— Подожди минутку, Боси, я пошлю за бинтами.

— Не стоит, я сам перевязал. Вообще-то мне надо идти, у меня дела.

— Ты не можешь так идти.

— Ничего страшного.

Он вдруг понял нечто, ранее от него ускользавшее.

— Я хочу тебе кое-что принести, — сказал он.

— Что?

— Кое-что.

— Сюрприз?

— Да. Она прикусила нижнюю губу и прищурилась:

— Готова поклясться, я знаю, что это.

— Готов поклясться, что нет.

Он не осмеливался на нее взглянуть. Она невинно стояла лицом к нему, игриво глядя на него и обеими ладонями прижимая губку к подбородку, словно камешек.

— Подскажи.

— Начинается на Т.

— Текила!

— Подождешь — увидишь.

Он кивнул ей, не желая уходить, но слегка обеспокоенный подобным пульсу тиканьем, пробуждающим тяжелые воспоминания.

— Лаура, — сказал он, чтобы сказать это, и, повернувшись на здоровой пятке, возвратился в спальню.