Чинуа Ачебе - Стрела бога

— У нас не принято, — сказал он полицейским, — показывать кредиторам нашего соседа дорогу к его дому. Так что я не могу войти туда вместе с вами.

Причина была уважительная, и полицейские отпустили его. Он со всех ног бросился прочь, чтобы обитатели усадьбы не успели заметить ничего, кроме спины улепетывающего человека.

Войдя в хижину, полицейские обнаружили внутри только старуху, жующую беззубым ртом. Она испуганно таращила на них глаза и, похоже, не понимала, о чем ее спрашивают. Она, кажется, забыла даже свое собственное имя.

К счастью, в этот момент в хижину вошел мальчуган с глиняным черепком, чтобы взять горящих углей для матери, собравшейся развести огонь. Этот мальчуган и отвел их к повороту тропы на усадьбу Эзеулу. Как только он вышел вместе с пришельцами, старуха схватила свой посох и с поразительной быстротой проковыляла к хижине его матери, чтобы нажаловаться на ее отпрыска. Затем она поплелась обратно — еле волоча ноги, скрючившись в три погибели, опираясь на прямой посох. Это была бездетная вдова Нваньиэке. Вскоре после того как она вернулась к себе, послышались вопли Обиэлуе — мальчика, проводившего полицейских.

Тем временем полицейские явились в хижину Эзеулу. Теперь они больше не были расположены церемониться. Они заговорили резко, пуская в ход сразу все свое оружие.

— Кто тут из вас Эзеулу? — спросил капрал.

— Какой Эзеулу? — откликнулся Эдого.

— Попробуй спроси меня еще раз «Какой Эзеулу?», и я выбью семена окры из твоей пасти. Я повторяю: кого здесь зовут Эзеулу?

— А я повторяю: какой Эзеулу тебе нужен? Или ты и сам не знаешь, кого ищешь?

Четверо других мужчин, находившихся в хижине, хранили молчание. Женщины и дети столпились в дверях, ведущих из хижины во внутренний дворик. На их лицах были страх и тревога.

— Ну погоди же, — сказал капрал на ломаном английском языке. — Сейчас ты будешь говорить «Какой Эзеулу?»! Давай мне это. — Последние слова были адресованы его спутнику, который немедленно извлек из кармана наручники.

В глазах обитателей деревни наручники, или ига , являлись самым страшным оружием белого человека. Не было положения более унизительного для мужчины-воина, которого сделали бессильным и беспомощным при посредстве железного замка. Так обращаются только с буйными сумасшедшими.

Поэтому, когда свирепого вида полицейский продемонстрировал наручники и двинулся с ними к Эдого, Акуэбуе как старший в доме вышел вперед и заговорил голосом благоразумия. Он просил полицейских не сердиться на Эдого.

— Ведь так разговаривает всякий молодой мужчина. Вы и сами знаете, что у молодых мужчин слова «сломаю и разрушу» с языка не сходят, зато речи старика примиряют и успокаивают. У нас существует такая поговорка: когда в доме есть кто постарше, козу, которая котится, не оставят на привязи. — Далее он сообщил им, что Эзеулу с сыном сегодня рано утром отправились в Окпери, куда его пригласил белый человек.

Полицейские переглянулись. Они ведь повстречали по дороге мужчину со спутником, — похоже, с сыном. Запомнили они их не только потому, что это были первые люди, шедшие навстречу им, но и потому еще, что у того мужчины и его сына была видная, запоминающаяся внешность.

— Как он выглядит? — спросил капрал.

— Он высок, как дерево ироко, а кожа его светла, как солнце.

— А его сын?

— Похож на него. Как две капли воды.

Полицейские стали совещаться на языке белого человека, вызывая восхищенное изумление у деревенских жителей.

— Когдай-то встречай на дорога тот два человек, — отметил капрал.

— Когдай-то был их, — подтвердил его спутник. — Но мы не должен вернись обратно без ничего. Топай-топай вся дорога сюда не годится задаром.

Капрал задумался над его словами. А тот продолжал:

— Когда можно врать, они врать. Я не желаю из-за них беда на нашу голова.

Капрал все еще размышлял над его словами. Он был убежден, что им сказали правду, но следовало малость припугнуть этих людей — хотя бы для того, чтобы выманить у них колу побольше. И он обратился к ним на языке игбо:

— Мы не уверены в том, что вы говорите правду, а нам нужно знать наверняка, не то белый человек нас накажет. Поэтому мы поступим так: двоих из вас мы доставим — в наручниках — в Окпери. Если мы найдем там Эзеулу, мы вас отпустим. Если же нет… — Тут он покачал головой с таким выразительным видом, который был красноречивей всяких слов. — Которых двух мы заберем с собою?

Мужчины встревоженно посовещались между собой, и Акуэбуе снова обратился к пришельцам, прося представителей «привитьства» поверить их словам.