Розамунда Пилчер - В канун Рождества

— Да, но это не самое печальное. Печальнее то, что он был так одинок и умер в одиночестве.

— Нет, он был не один. Он лежал в отделении под присмотром заботливых медсестер, и вокруг все время были люди. Он был не так одинок, как дома после смерти жены.

— Надеюсь. — Элфрида подумала и вздохнула. — Но это все очень сложно. Ведь ты записан, как ближайший родственник… Это значит?

— А теперь слушай.

И он ей все рассказал. Как позвонил адвокату Мурдо Маккензи, и как тот снял с него весь груз ответственности. О гробовых дел мастере из Инвернесса, мистере Лагге, и что тот обо всем позаботится, и о кремации, и о поминальном зале.

— Но когда будут похороны?

— В конце следующей недели. К тому времени все жители Кригана, возможно, уже сумеют добраться до Инвернесса. Не будет же снег лежать вечно. Рано или поздно начнется оттепель.

— Надо бы дать извещение в газете.

— Мистер Маккензи и это взял на себя.

— И хорошо бы оповестить местных жителей.

— Я позвоню Питеру Кеннеди.

— Господи, какое же неудобное время выбрал майор, чтобы умереть.

— Это именно то, что я подумал, узнав о его смерти, но потом взял себя в руки и подавил такие нехристианские мысли.

— Ну ладно, на том и кончим.

— Нет, Элфрида, это еще не конец.

— Еще что-нибудь?

— Прежнее завещание Билликлифа утратило силу, поскольку его жена умерла. И ему пришлось составить новое. Так вот, он сделал меня своим единственным наследником. Нет, ни слова, пока я не закончил! Это значит, что он оставил мне свой дом, автомобиль, собаку и прочее имущество. После уплаты всех расходов останется около двух с половиной тысяч фунтов. Это все его сбережения. Он жил на одну пенсию.

— Свой дом? Он завещал тебе свой дом? Потрясающе! И как трогательно. Как мило с его стороны. Какая доброта! А у него действительно больше нет никого? Из родственников?

— Никого.

— Бедняга. Как же он был одинок. А мы, Оскар, как же мы ужасно к нему относились.

— Но он об этом не знал.

— Прятались, опасаясь, как бы он не пришел в гости.

— Не напоминай мне об этом.

— А что ты будешь делать с домом?

— Не знаю. Еще не успел об этом подумать. Наверное, продам. Но сначала надо освободить его от хлама и, возможно, продезинфицировать.

— А какой он, этот дом?

— Ты же знаешь, видела. Никудышный.

— Нет, я хочу спросить, сколько там комнат? Там есть кухня? Ванная?

— Наверное, если говорить на жаргоне агента по продаже недвижимости, «две сверху, две снизу». Очевидно, после войны пристроили кухню и ванную, где-нибудь сзади.

— А куда выходит фасад?

Оскар должен был сначала поразмыслить.

— Дверь выходит на север, значит, фасад на юг.

— А сад есть?

— Да, небольшой земельный участок. Я плохо помню, но миссис Фергюсон выращивала там картофель и лук-порей. И еще там была яблоня.

С минуту Элфрида молчала, переваривая новость. А затем, к удивлению Оскара, спросила:

— А почему бы тебе туда не переехать?

Оскар воззрился на нее, не веря своим ушам.

— И жить там? В одиночестве?

— Да нет, глупый. Я перееду с тобой.

— Но ты же говорила, что дом ужасный.

— Нет таких домов, которые невозможно переделать. Нет такого жилья, которое нельзя улучшить, увеличить, заново перепланировать и перекрасить. Уверена, что когда там жил лесничий, это был уютный маленький домик. Нам он показался таким ужасным из-за пепельниц с окурками и захватанных грязных стаканов.

— Но у меня есть дом. Вот этот.

— Половина дома. Это недостаточная гарантия стабильности. Ты мог бы продать свою половину и получить семьдесят пять тысяч фунтов, которые можно истратить на ремонт дома майора Билликлифа, и потом жить в нем спокойно и счастливо.

— Ты хочешь, чтобы я продал свою половину дома? Покинул Криган?

— Оскар, не надо так ужасаться. Это действительно удачная мысль. Сэм Ховард хочет приобрести весь дом, а Хьюи Маклеллан спит и видит, как бы отделаться от своей половины. Я знаю, что тебе здесь нравится, и мне тоже, но, согласись, дом большой, почти без мебели, и когда Сэм, Кэрри и Люси уедут, мы снова будем здесь одни, как пара горошин в пустом стручке. И еще, мне кажется, что этот дом предназначен для целой семьи, а не для двух милых старичков вроде нас с тобой. Здесь должна жить молодежь, расти дети…

— Но у Сэма нет детей.

— Сейчас нет, но он обязательно снова женится…

Элфрида не закончила фразы и нерешительно поглядела на Оскара.

— Но не на Кэрри, — произнес он.

— А почему не на Кэрри?