Светлана Талан - Надежда

– Да-да, конечно! Сегодня можете не спешить. Мне понадобится минут десять-пятнадцать, чтобы подготовить декорации в студии.

– Сегодня будут декорации? Неужели? – спросила я с легкой иронией в голосе.

– Да! Сегодня, именно сегодня будут декорации, – сказал фотограф, явно на что-то намекая. – Кстати, вы не забыли принести свой паспорт?

– Нет, не забыла, – сказала я и протянула ему паспорт.

Андрей Андреевич буквально выхватил его из моей руки и шагнул к двери.

– Вы переодевайтесь, а я… я отправлю его копию по факсу, – сказал он, открывая дверь.

– Но факс же здесь! – Я кивнула в сторону рабочего стола.

– Я сейчас… я сейчас вернусь, – сказал Андрей Андреевич и, выйдя из кабинета, закрыл меня в нем на ключ.

«Странно! – подумала я. – Он никогда раньше не закрывал меня». Но времени на размышления было мало, и я схватила два первых попавшихся диска и включила компьютер. Сомнений не осталось. На этих дисках тоже была детская порнография. Я сунула диски в сумочку и начала переодеваться. Платье было дурацким. Оно совершенно не подходило к образу девушки-осени, а больше подошло бы какой-то средневековой даме бальзаковского возраста, но для меня это было уже не важно. «Пройдет каких-то полчаса, и все закончится, а я больше никогда не увижу этого извращенца», – успокоила я себя и уверенно застегнула молнию на спине.

– Тук-тук! – послышался за дверью голос Андрея Андреевича. – Можно войти?

– Входите!

– Очень хорошо! Нет, великолепно! – воскликнул он, даже не взглянув на меня.

От меня не укрылось, что фотограф сегодня сильно нервничал. Но я, не чувствуя никакой опасности, спросила:

– Так мы идем работать?

– Да-да, пожалуй, – пробормотал он и добавил: – Идемте.

Я, подобрав подол платья, пошла по коридору в его «студию». Андрей Андреевич открыл дверь и вошел первым. В комнате я не увидела ничего нового, никаких декораций не было, и я уже открыла рот, чтобы задать вопрос фотографу, как в дверь вошли два здоровенных парня и бросились ко мне. Не успела я и пикнуть, как мой рот уже был заклеен скотчем, а руки связаны сзади. И тут я поняла, что попала в ловушку. В какую, я еще не знала, но меня мгновенно охватили дикий страх и отчаяние. Я хотела закричать, однако смогла издать только глухое мычание. И тогда я бросилась к двери, отталкивая двух здоровяков, но моя жалкая попытка сбежать оказалась тщетной. Сильные руки отшвырнули меня от двери, и я полетела в угол «студии». Глазами, полными слез, я с надеждой посмотрела на Андрея Андреевича. Он стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на меня с надменной улыбкой.

– Что смотришь, Афродита-Весна-Осень? Глупая девушка, ты и вправду поверила, что я поражен твоей красотой?

Я кивнула, и слезы покатились по щекам. Я действительно была согласна с тем, что я полная дура, и меня жутко пугала неизвестность. Я не знала, зачем я им понадобилась и что они хотят со мной сделать.

– Меня как нормального человека интересуют только деньги. А ты, девушка-Осень, стоишь гораздо больше, чем твое личико на обложке журнала, – сказал Андрей Андреевич и обратился к парням: – Забирайте ее, пока никто не нагрянул.

Они молча схватили меня под руки и, оторвав от земли, потащили по коридору за фотографом. Тот открыл ключом какую-то дверь, и я поняла, что меня потащат в незнакомое мне помещение. Я перестала извиваться, словно уж, и, широко открыв от ужаса глаза, пыталась сообразить, куда ведут узкие, мрачные и полутемные коридоры. Открылась еще одна дверь, и, прежде чем затолкнуть меня в ее темную пасть, один из парней сжал мое предплечье до боли, а второй достал шприц с какой-то мутноватой жидкостью. Игла пчелиным жалом мгновенно впилась мне в вену.

– Смотри не переборщи, – глухо, словно из-за стены, прозвучал мужской голос.

– Делай свое дело, а я свое знаю, – отозвался второй мужчина. – Клади ее на матрац, да смотри обложку не испорти.

Мое тело обмякло, и я уже не ощущала ни страха, ни боли. Теперь мне все было безразлично, хотелось только прилечь и отдохнуть.

– Пора шефу звонить, – сказал кто-то рядом, а я в блаженстве прикрыла глаза и почувствовала, что отключаюсь от этого мира…

Я потеряла счет времени, находясь в полной темноте. Здесь было невозможно понять, день сейчас или ночь, утро или вечер. Мне казалось, что я нахожусь в этом жутком, вонючем подвале, на старом матрасе, целую вечность. Я постоянно пребывала в состоянии полузабытья, наверное, от уколов, которые мне периодически делали. Я решила, что это какие-то транквилизаторы или наркотики. Возможно, это было просто снотворное.