Семен Данилюк - Выезд на происшествие

-- Передумал?

-- Слушай, ты посмотри, как у меня пистолет, - боясь, что их услышат, смущенно попросил Танков. Он вынул пистолет из кобуры и протянул Велину.

- Чего пистолет? - Тот недоуменно покрутил оружие на ладони.

- Ну, это... - Танков оглянулся. - С предохранителя как снять? Забыл я.

-- Чего?! - Велин громко хохотнул. - Оружие, что ли, не держал?

-- Да я и был-то всего на офицерских сборах. Так получилось. Ты только покажи.

-- Ясно. - Велин громко, призывно вздохнул, покрутил было головой, собирая слушателей, но какая-то мысль удержала его, и он только тихонько выругался: - Предохранитель! Он у тебя и заряжен-то не был. Гляди, теперь патрон в патроннике.

-Где?

- Там, где надо, раззява. В общем, собачку спустишь. Вот она. И можно стрелять.

Танков осторожно принял пистолет, сунул в кобуру.

- Только учти! - остановил Велин. - Без предупреждения стрелять не имеешь права. Сначала в воздух. Иначе...

Танков и заждавшийся Кременчук побежали.

- Счастливо, сынок! - негромко пожелал вслед Захаров. Многие женщины крестили бегущих со спины. Заместитель совхозного парторга Волкова, встретившись взглядом с председателем сельсовета, смущенно опустила руку.

- Да ладно уж, - отмахнулся Виктор Мефодьевич.

Быстрыми шагами шел к рупору Велин...

ОГОРОДАМИ, падая, перемахивая через палисадники, а кое-где ломая их, Танков и Кременчук перебежали к стынущему пруду, где залегли в негустой осоке. До заветного окна отсюда было метров сто тридцать потоптанного луга. В тишине деревни разнесся искаженный металлом голос:

-- Внимание! Будаков! С тобой говорит оперативный уполномоченный уголовного розыска Велин! Выслушай меня, и выслушай внимательно! Сейчас ты собираешься совершить непоправимую ошибку! Я не буду давить на твою совесть, я просто объясню, что будет, если ты пойдешь на это. И слушай изо всех сил, потому что шагнуть на роковой путь ты всегда успеешь!

-- Толково говорит, - оценил Кременчук.

Танков, отдыхая, молчал. Он боялся растерять ту решимость, которую с трудом собрал после недавнего позора.

-- Ну, все, - прошептал он. - Спасибо, дальше я один.

-- Я с тобой, лейтенант, - заупрямился механизатор. - Не дело одного бросать. Да и не сладишь ты в одиночку. Он мужик здоровый, - только тут Танков разглядел в его руке небольшой ломик.

- Нельзя, Кременчук, нельзя.

Не вставая с земли, Танков содрал с себя китель и рывком, пригнувшись, а потом и во весь рост, не петляя и не сворачивая, побежал к окну. Почувствовав дыхание сзади, махнул отгоняюще рукой, но продолжал бежать, с надеждой ухватывая клочки фраз, непрерывно выкрикиваемых Велиным.

- Ответь же, ответь, - бормотал он.

Добежав наконец до стены, склонился к траве и натужно, закрывая рот, отдышался. Рядом глотал воздух Кременчук. Танков поводил перед ним пальцем: "Тише, пожалуйста, тише". Велин меж тем веско перечислял смягчающие вину обстоятельства, особенно напирая на явку с повинной. Будаков упорно отмалчивался, и, как ни прислушивался под окном слегка отдышавшийся Танков, в доме было тихо.

Наконец лейтенант решился. Подняв руку, осторожно, с надеждой подтолкнул от себя пересохшую, с отслаивающейся краской раму. Она не подалась. Кременчук, сделавший то же самое, покачал головой: "Бесполезно". Оставалось встать во весь рост, дотянуться до форточки и надавить - дай бог не заперта. Сообразительный Кременчук тотчас, подсев, сложил замком руки и медленно принялся поднимать вставшего на них Танкова.

По мере того как голова и грудь все полнее вписывались в мрачный квадрат окна, Танков с нарастающим страхом вглядывался в черноту дома, из которой, быть может, давно уже с ухмылкой разглядывал его Будаков. Вот он опять поднимает ружье, заряженное картечью. Как там Захаров сказал - в упор и пополам? Его, Мишку Танкова, и пополам? В двадцать два года - пополам? Спокойно, спокойно, спокойно.

"Хорош", - показал он рукой вниз и осторожно надавил на наружную сторону форточки. Она чуть слышно скрипнула - и скрип этот отдался в нем пугливым эхом. Наружная створка уперлась во внутреннюю и под нажимом руки приоткрыла ее.

- Чего там? - шепнул снизу Кременчук, которого под тяжестью ноши начало слегка водить.

Танков успокоил его жестом. Он решался. Можно было попытаться разбить рукояткой пистолета стекло и впрыгнуть, но выскочит и Будаков, а глаза со света ничего не увидят.

- Быстрее, - попросил Кременчук.

Танков вытащил из кобуры пистолет, осторожно, как показал Велин, снял с предохранителя и с вытянутыми вперед руками, подпихиваемый снизу Кременчуком, принялся втискиваться в форточку. Прошли руки, голова, шея, вплотную самое трудное - плечи. Теперь он висел, пытаясь дотянуться руками до подоконника, и, медленно, осторожно подтягиваясь, втискивал остальную часть тела. Кременчук, приподнявшись на цыпочки, придерживал ноги, и все-таки одна сорвалась: тяжелый форменный ботинок отчетливо ударил по наружному стеклу.