Андрей Хаас - Ярость

– Итак, вы говорите, они избили вас и ничего не взяли? – равнодушным голосом допытывался капитан, как будто речь шла о вполне заурядном событии. – Вон у вас одни часы какие, небось бешеных денег стоят?

Дольф тряхнул рукой и машинально взглянул на часы. Кварцевое стекло швейцарского хронометра от удара покрыла причудливая сетка трещин, но часы продолжали идти и показывали час ночи.

– Ничего я вам не говорю! – зло выкрикнул он.

– Успокойтесь, вам нельзя волноваться, – кладя ему руку на плечо, посоветовал врач.

Заканчивая болезненную для пациента процедуру, он строго обратился к капитану:

– Я могу разрешить вам еще всего несколько вопросов. Возможно, есть сотрясение мозга. Ему нужен покой.

– Хорошо, хорошо! – небрежно бросил капитан. – Тогда еще раз, и максимально подробно – что произошло после того, как вы вернулись? Не пропускайте ни одной мелочи! Важно понять, что можно сделать прямо сейчас, по горячим следам. Около полуночи вы прибыли один и прошли в офис, не закрыв входную дверь? Так? Я вас правильно понял? Что произошло дальше?

Врач обрезал лишние нитки, обработал края раны, убрал с груди пострадавшего салфетку и помог ему подняться. Избитый мужчина с трудом сел и, тяжело дыша, похлопал себя по карманам.

– Хотите курить? – угадал капитан, протягивая ему дешевые сигареты.

В знак благодарности Дольф качнул головой, воткнул сигарету в разбитые губы и с наслаждением погрузился в облако табачного дыма. Капитан воспользовался минуткой и снова просмотрел свои записи.

– Их было трое, и они почти не разговаривали, – стал проговаривать он детали прозвучавших ранее показаний. – Имен не называли, двое били вас, а третий крушил компьютеры и затем поджег ворох рекламных плакатов. Так?

Дольф безучастно кивнул головой. Ситуация, в которой он оказался, и его личное самочувствие были настолько отвратительными, что Дольф только горько усмехнулся, представляя себе весь ужас свалившихся на его голову бед. Однако ухмыляться с разбитым лицом и штопаным затылком очень больно – вместо улыбки вышла искаженная болью гримаса.

– Чего же они от вас хотели? – допытывался капитан.

– Послушайте, Трушевский…

– Грушевский, – поправили его.

– Хорошо, Грушевский. Когда эти люди вошли, мне даже показалось, что они по делу…

– Что значит – по делу? Какому делу?

– Ну, просто по делу, – раздраженно махнул рукой Дольф. – Одеты прилично, в костюмах. И не в дешевых, впрочем, я не помню, все произошло так быстро…

– Была полночь?

– О времени я как-то не подумал, а удивляться было некогда. Один сказал: «Здравствуйте», а другой тут же ударил меня в лицо.

Капитан зачирикал в своих листочках, а врач накапал в стаканчик валерьянки, плеснул воды и протянул его Дольфу.

– Он называл вас по имени? – не отрываясь от текста, спросил капитан.

– Кажется. Да, точно, назвал. Один из них сказал: «Здравствуйте, Рудольф Константинович».

– Так, а что в это время делал третий?

– Не помню.

– Хорошо, что было дальше?

– Дальше ничего хорошего не было. Двое просто принялись меня избивать. Не спеша, по очереди, в какой-то момент один из них ударил меня сзади чем-то тяжелым по голове, наверное факсом, после чего я упал и уже ничего не помнил. Когда я очнулся на полу, в офисе – жутко воняло горелой пластмассой, я распахнул дверь и увидел посреди экспозиции костер из картин и мебели. Помню, что схватил огнетушитель, однако струя оказалась такая слабенькая, а дым сделался такой вонючий, что я кинулся к дверям, но они были подперты снаружи. Честно говоря, я совсем растерялся. Единственное, что я знал точно, – потеряю сознание, если не выберусь наружу. Я выбил огнетушителем стекло и полез в окно. Все было как в тумане, кружилась голова, уже на улице какие-то прохожие вызвали пожарных.

– Кстати, а что вы так поздно делали в галерее?

Дольф потер рукой лицо и, мучительно поморщившись, стал вспоминать события минувшего часа.

– Что я тут делал?

– Да, что вы ночью тут делали? – повторил свой вопрос капитан. – Ведь галерея не работает ночью? Или я что-то путаю?

– Действительно. Что я здесь делал?

Дольф, раскачивая перевязанной головой, стал вспоминать.

– Я приехал от своих художников и собирался посмотреть, все ли в порядке… Ах ты… Боже!!! – побледнев и испуганно округлив глаза, прошептал Дольф.

– Что? – встал в стойку капитан. – Вы что-то вспомнили? Говорите!

– Так это же они и есть! – возопил Дольф, вскакивая на ноги.