Иржи Грошек - Большая реставрация обеда

Секретарша (Оперуполномоченному) . Как сейчас дам Йеллоу пейджесом!

Оперуполномоченный. Тогда вернемся, пожалуй, к Йиржи Геллеру. (Вендулке.) Скажите, подозреваемая, вы с ним сожительствовали?

Вендулка.Возле батареи – нет!

Оперуполномоченный. А на столе, под столом, в шкафчике, под кроватью, на подоконнике…

Секретарша (Оперуполномоченному) . Достаточно!

Оперуполномоченный (Секретарше) . Не успеваете заносить в протокол?

Секретарша. Не устаю поражаться вашим фантазиям.

Вендулка.Йиржи Геллера я читала.

Оперуполномоченный (Вендулке) . Как это скучно! Читать о чужих извращениях. Когда в каждом доме есть батарея центрального отопления.

Секретарша (Оперуполномоченному) . Еще раз услышу слово «батарея», и я за себя не отвечаю!

Оперуполномоченный (Секретарше) . Тогда предложите синоним.

Секретарша. Идиот!

Оперуполномоченный. Плохой синоним. (Вендулке.) А с чем извращается Йиржи Геллер?

Вендулка.С античностью.

Оперуполномоченный. Хороший синоним. А нельзя ли узнать поподробнее, что он туда засовывает?

Вендулка.В каком, извините, смысле?

Оперуполномоченный. Ну, в смысле – что Йиржи Геллер вкладывает в свои произведения? Какие батареи центрального отопления?

Секретарша. Я предупреждала!

Оперуполномоченный (Секретарше) . О-йо-йо-йо-йой! Я ошибся! (Вендулке.) И тем не менее…

Вендулка (Оперуполномоченному) . Все вещественные доказательства у вашего эксперта.

Оперуполномоченный (Секретарше) . Госпожа эксперт! Убейте нас цитатой!

Секретарша (открывает книгу, листает) . Страница сорок, второй абзац… (Цитирует.) ЧЕШСКИЙ ПИСАТЕЛЬ ЙИРЖИ ГЕЛЛЕР – ЭТО ЛИТЕРАТУРНАЯ МИСТИФИКАЦИЯ. А ЧТО МЫ ЗНАЕМ О ТАЦИТЕ ИЛИ О ПЕТРОНИИ? В КАКИХ ОБЪЕМАХ ПОДДЕЛАЛ ИХ РУКОПИСИ ПОДЖО БРАЧЧОЛИНИ? И ТЕМ НЕ МЕНЕЕ МЫ СУДИМ ОБ ЭПОХЕ НЕРОНА, ОПИРАЯСЬ НА «ИСТОРИЮ» КОРНЕЛИЯ ТАЦИТА И «САТИРИКОН» ПЕТРОНИЯ АРБИТРА.

Оперуполномоченный. Вот собака! (Вендулке.) Мне кажется, что ваши действия на городской книжной ярмарке вполне оправданны.

Вендулка.И чем же они оправданны?

Оперуполномоченный. Мною! Потому что всех писателей надо взять и закатать в бетон! Сделать им сокращение штата!

Вендулка.И тогда вы будете совмещать?

Оперуполномоченный. А что?! У меня есть интересные мысли о системе центрального отопления. Только их надо аккуратно поделить на три тома. Делай – раз!

Вендулкаи Секретаршаподходят к батарее центрального отопления.

Делай – два!

Вендулкаи Секретаршаприковывают себя наручниками к батарее центрального отопления.

Делай – три!

Вендулкаи Секретаршас визгом срывают с себя одежды и в одном исподнем проваливаются в преисподнюю. Вместе с батареей центрального отопления.

Собственно говоря, писатель придает чужим поступкам осмысленный вид. Ему недостаточно фактов, и он пробует реконструировать события, приведшие к трагическому финалу. Потому что литература все склонна драматизировать, а кинокартина, в конце-то концов – воодушевлять. Хотя бы режиссера – на двадцать четвертую серию. Несчастный писатель доводит посторонний маразм до апогея, а сам ощущает упадок сил, поскольку предполагает логику там, где ее нет. Порою писателя возмущают импульсивные действия различных персонажей. Он пробует запихнуть их по дюжине в одну обувную коробку, а персонажи своевольно высовывают оттуда ручки да ножки и бьются о крышку головой.

Однажды я встретил подобного «кукольника» на Староместской площади. Он прижимал свою обувную коробку к груди и напевал:

Полная белиберда, если рассматривать ее с точки зрения абракадабры. Но когда я приблизился, то понял, что этот писатель просто-напросто заглушал неприличные звуки, доносящиеся из его коробки: хохот, топот, свист, замысловатые ругательства и возгласы «подбавь пару, подбавь пару!», как будто писатель таскал за собой филиал преисподней. Дважды из обувной коробки выбрасывался женский чулок в мелкую сеточку, и писатель был вынужден запихивать его обратно. «Двенадцать чертей вам в бок!» – поприветствовал я писателя. «И вам того же!» – отозвался он. «Какие нынче виды на урожай детективов?» – поинтересовался я. «Ужасные!» – резюмировал он, и мы разошлись куда подальше друг от друга, потому что писателю писателя знать необязательно.