Ольга Ляшенко - Собиратель чемоданов

Однако ничего они сделать не смогли, только зря намучились. Тогда они решили плюнуть на свои конфеты и отдать их Могаллане вместе с корзинкой, лишь бы только он от них отвязался.

— Благодарю вас, уважаемые, — сказал Маха Могаллана. — Но если я приму от вас эти конфеты, у меня могут возникнуть проблемы с Сангхой.

— Не понимаю, какие еще проблемы? — возмутился торговец. — Что, мои конфеты недостаточно хороши для вас? Чего же ты тогда добивался?

— Твои конфеты великолепны, уважаемый! — успокоил его Могаллана. — Проблема лишь в том, что этих конфет слишком мало. Ведь пока мы с тобой теряем время на праздные разговоры, Достигший Высокого Просветления вместе с пятьюстами мужами, добивающимися обширных знаний и стремящихся к искоренению мирских желаний, усиленно практикуют в роще Джета. А после усиленной практики, знаешь, как хочется отведать сахарных конфет? Так что, уважаемый, вели своей жене взять побольше продуктов, и давайте, не теряя времени, отправимся к Его Святейшеству.

Торговец, который, как уже было сказано, помимо своей скаредности, отличавшийся еще и крайним тупоумием, начал возражать и протестовать, а жена его даже попыталась поднять шум: стала громко кричать и звать на помощь соседей.

Пришлось Маха Могаллане как следует растолковать им Закон.

Убедившись, что до них наконец-то дошло, как следует вести себя с Достигшими, он, при помощи своих способностей, мигом доставил торговца вместе с женой, а также большим количеством молока, масла, меда и сахарной пудры, в то самое место, которое указал ему Учитель.

После урока, преподанного Маха Могалланой, торговец и его жена старались на славу, и конфет хватило на всю Сангху, даже с избытком.

После этого супругов подвели к Учителю, поскольку Самый Благородный изъявил желание самолично выразить им свою благодарность. Когда он закончил выражать им свою благодарность, супруги обрели Плод Вхождения в Поток Истины, после чего Маха Могаллана доставил их обратно домой, где торговец сразу же отдал ему все свои сбережения — всего восемьсот миллионов, не считая построек, зерна и скота, — на осуществление плана Спасения.

И это — только один пример того, как Маха Могаллана приводил людей к Истине.

6. «Мне бы парочку таких Могаллан, — тосковал учитель Подкладкин, — я бы живо поправил наши дела!» В то же время он ясно осознавал, что мечтами делу не поможешь, а нужно начинать действовать, причем как можно скорее и решительнее, а главное — самому.

Это-то и было самым трудным. Ему, прирожденному педагогу, знатоку Достоевского и Толстого, наставить и вдохновить других было раз плюнуть. Но как справиться с самим собой? Как разрушить собственные фиксированные идеи? Был момент, когда он запрезирать и даже чуть не возненавидел себя. «Да какой же я Бодхисаттва, если не могу избавиться от своей же интеллигентской мягкотелости!»

Наутро он собрал Сангху, рассказал в очередной раз про гончара Гатикалу и про Марпу, а затем объявил, чтобы все немедленно разошлись по домам и не возвращались без достойных его, Учителя Сатьявады, пожертвований.

Сначала ученики подумали, что он пошутил, чтобы они лучше усвоили про Гатикалу и про Марпу, и стали громко смеяться.

— Я не шучу…

С четвертого раза до них дошло, что он действительно не шутит.

— На сегодня — все. Семинар окончен. Для тех, кто все еще не понял, повторяю. Кто не способен сладить со своей невежественной родней, тот — не самана. Мне такие не нужны, можете оставаться дома. На сегодня — все.

Сказав это, он повернулся к ним своим левым плечом и вышел из зала для практики, ни разу не обернувшись, хотя сердце его разрывалось от жалости и тревоги. Ведь они для него были больше, чем дети.

Два дня прошли в томительном ожидании. Это было, пожалуй, похуже, чем скамья подсудимых. Он-то знал, каково им. «Но все-таки, если до сих пор все было правильно, им сейчас легче, чем мне. Любовь к Истине, Гуру и Сангхе должна перевесить уже наполовину разрушенные мирские привязанности… Но все ли я делал правильно?…»

Вернулись практически все, не считая двух-трех случайно затесавшихся хлюпиков.

Но это была уже другая Сангха. Буквально за неделю все переменилось. Вместо сарая-развалюхи, который только из уважения к Учителю называли залом для практики, был снят настоящий, прекрасно оборудованный зал в самом лучшем дворце культуры, уступавший разве что залу суда, да и то лишь по размерам, зато по удобству многократно его превосходивший. Главное удобство этого зала состояло в полном отсутствии стульев и скамей — а что еще нужно для духовной практики, кроме чистого пола, чтобы сидеть, и присутствия Гуру, чтобы слушать и воспринимать Истину?