Томас Пинчон: Рассказы из авторского сборника «Выкрикивается лот сорок девять»

— Ладно, пора двигаться, — сказал Пирс, — Там уже все с ума сходят без связи.

Как выяснилось, армейские подразделения обосновались на территории кампуса Макнизского колледжа на окраине города. Уже стемнело, когда два фургона, проехав по тихим улочкам кампуса, остановились на огромном, поросшем травой пустыре.

— Эй, — крикнул Пикник Бакстеру, — давайте, кто быстрее.

Они бросились разворачивать 40-футовые антенны, и Бакстер с Риццо закончили первыми.

— Ну и черт с вами, — сказал Ливайн, — угостим вас пивом, когда покончим с этой фигней.

Пикник занялся ТСС-3, а Ливайн принялся налаживать РЛС-10 [15] Пикник занялся ТСС-3, а Ливайн принялся налаживать РЛС-10. — ТСС-3, РЛС-10 — радиорелейные станции. . К полуночи связь была установлена.

К ним в фургон заглянул Бакстер.

— С вас пиво, ребята, — сказал он.

— Здесь поблизости есть хоть один бар? — спросил Ливайн.

— У нас только ты и Риццо в колледжах учились, — сказал Бакстер. — Так что вы должны быть здесь как дома.

— Да, Натан, — тихо поддакнул Пикник, оторвавшись от ТСС-3. — Тебе, как бывшему студенту, и карты в руки.

— Тоже мне вечер встречи выпускников, — сказал Ливайн. — Может, лучше набить тебе морду?

— Может, лучше угостишь нас пивом? — предложил Бакстер.

В нескольких кварталах от стоянки они нашли небольшой студенческий бар. Сейчас в Макнизском колледже занятия продолжались только на летних курсах, и в баре было лишь несколько парочек, танцевавших под музыку в стиле ритм-энд-блюз. Над стойкой висела полка, уставленная кружками, на которых были написаны различные имена. Обычный студенческий бар.

— Ничего, — бодро сказал Бакстер, — пиво оно и в Африке пиво.

— Давайте петь студенческие застольные песни, — предложил Риццо.

Ливайн посмотрел на него.

— Ты серьезно? — спросил он.

— Лично я, — сказал Бакстер, — терпеть не могу всей этой университетской чепухи. По мне, главное — жизненный опыт.

— Деревня, — сказал Риццо, — гордись, что сидишь в обществе трех лучших интеллектуалов армии.

— Я не в счет, — сказал Ливайн. — Я карьерист, и точка.

— Вот и я о том же, Натан, — сказал Бакстер. — У тебя диплом колледжа, а добился ты того же, что и я, хотя я и в школе не доучился.

— Беда Ливайна в том, — сказал Риццо, — что он самый ленивый раздолбай в армии. Делать ничего не хочет и боится пустить корни. Он как зерно, брошенное на камни, где нет ни клочка земли.

— И когда поднимается солнце, — улыбнулся Ливайн, — оно сжигает меня, и я усыхаю. Как ты думаешь, какого черта я столько времени сижу в казарме?

— Риццо прав, — сказал Бакстер, — в этом смысле форт Таракань в Луизиане — самое каменистое место.

— И солнце там жарит будь здоров, это точно, — сказал Пикник.

Они сидели, пили пиво и трепались до трех часов утра. Уже в фургоне Пикник сказал:

— Господи, этот Риццо говорит как заведенный.

Ливайн сложил руки на животе и зевнул.

— Кто-то ведь должен говорить, верно?

На рассвете Ливайн проснулся от громкого рева и оглушительного грохота, раздававшегося в самом центре пустыря.

— Арррр, — зарычал Ливайн, зажав уши. — Что за чертовщина?

Дождь перестал, и Пикник уже вылез из машины.

— Ты только посмотри, — сказал Пикник.

Ливайн высунул голову из кабины и огляделся. В сотне ярдов от их машины один за другим, словно гигантские стрекозы, взлетали армейские вертолеты, которые, очевидно, отправлялись обследовать то, что осталось от поселка Креол.

— Вот тебе на, — сказал Пикник. — Выходит, ночью они уже были здесь.

Ливайн закрыл глаза и откинулся на сиденье.

— Ночи здесь темные, — сказал он, наладившись спать.

Проснулся около полудня, голодный и с пульсирующей болью в голове.

— Пикник, — рявкнул он, — где здесь дают пожрать?

Пикник продолжал храпеть.

— Эй, приятель! — Ливайн схватил его за волосы и несколько раз тряхнул.

— Чего тебе? — спросил Пикник.

— Слушай, здесь есть полевые кухни или вообще какая-нибудь еда? — поинтересовался Ливайн.

Риццо вылез из своего фургона и подошел к ним.

— Ну вы и лодыри, — сказал он. — Мы уже с десяти часов на ногах.

Чуть дальше на площадке приземлялись вертолеты с пострадавшими и, выгрузив их, взлетали вновь. Рядом стояли санитарные машины, суетились врачи и санитары. Вокруг было полно фургонов, джипов, грузовиков, солдат в рабочей форме, и лишь изредка в этой толпе мелькали младшие офицеры в хаки и армейские чины со звездами.

— Боже мой, — сказал Ливайн, — что за дурдом.