Слава Сергеев - Капо Юрий, море и фея Калипсо

После упоминания всуе имени своего основного конкурента, Каштанов надулся как бурундук и молча пошел купаться, а я, наслаждаясь мягким июньским солнцем и чувствуя приятную легкость во всем теле, тихо открыла прошлогодний номер журнала “Еlle”, который за двойную цену купила в холле нашего отеля.

Но расслабиться надолго мне не удалось. Когда с полотенцами в руках и в пляжных тапочках, прямо как молодожены в медовый месяц, мы шли по цвета морской волны ковровой дорожке на нашем этаже, нас догнал услужливый служитель отеля с физиономией лейтенанта госбезопасности. - Вам записка, - сказал он и, по-японски поклонившись, протянул Каштанову сложенный вчетверо листочек цветного рареr. Я поняла, что отдых закончился, и мысленно отругала себя за то, что снова не сбежала в Сочи. (Тогда бы наша расслабуха продлилась на день дольше).

Мы поблагодарили посланца и, подарив ему 50 рублей (без этого не хотел уходить), прочли телеграмму. Она была краткой.

“За вами выслана а/м “мерседес”, государственные номера такие-то. Будьте готовы к 16.00”.

И подпись Юриного зама.

- Не понимаю, зачем мы ему? - сказала я, в сердцах бросив бумажку на журнальный столик. - Неужели этих двух мало?!

Как выяснилось, я была недалека от истины.

Не буду вас утомлять описанием красот горной дороги, прелестей езды на хорошей машине с первоклассным водителем, почему-то изъяснявшимся только по фене, и снова необыкновенной красоты открывавшихся по сторонам горных пейзажей. Кто бывал на побережье между Сочи и Новороссийском, тот поймет, о чем я. У меня даже остались совершенно чудесные фотографии, так как раза три мы останавливались, потому что Каштанов вылезал и делал снимки.

Но на вопрос: “зачем мы ему?” - ответ, как всегда, был. Это мы с Каштановым или Наташа Д., как люди искусства, можем поступать нелогично, а в поступках таких людей, как Юрий К., всегда есть своя железная логика. Даже когда ее с первого взгляда нет.

Применяя метод исторической реконструкции, выслушав по прибытии рассказ Наташи Д. (его я перескажу чуть ниже), а также анализируя последующие события, я поняла следующее.

Отбесновавшись в стиле “хард-рок” весь вечер и ночь предыдущего дня, а также следующее утро и следующий день и так ничего и не получив, Юрий К., по-видимому, на время вернулся в разум и предпринял робкую попытку самоанализа и собственного спасения. Он, наконец-то, задал себе естественный вопрос: “зачем мне все это?” - и впервые оглянулся вокруг. А поскольку вокруг, ввиду сельской местности, кроме обслуги и дам собственной охраны, ничего приличного не было, он вспомнил обо мне. А может быть, эту мысль ему предложил его зам - для некоторого приведения в чувство окончательно оторвавшейся от реальности Наташи Д. Не знаю. Неважно.

Впрочем, фотограф Каштанов мои соображения отверг, выдвинув собственную версию о том, что Юрию К.- де “тоже надо с кем-то общаться” и что он “просто соскучился по человеческому обществу”. Мне эти соображения кажутся весьма сомнительными, но я привожу их из чувства справедливости, чтобы были представлены разные точки зрения. Разговаривая, мы незаметно проехали КПП какого-то закрытого забором санатория и потому несколько нервно поздоровались с выбежавшими нас встречать Наташей Д., подругой Светой и замом Юрия К. по связям с общественностью.

Что было дальше, я почему-то помню не очень хорошо. Сначала нам показали наш номер, потом мы прошлись по территории, которая как две капли воды напоминала аналогичные места нашей области, только вместо среднерусских елок по сторонам дорожек и уединенных скамеек торчали какие-то южные вечнозеленые кусты, потом скромно закусили, чем Бог послал, в небольшой столовой в западном крыле основного корпуса. Бог послал нам в тот день меню обычного бизнес-ланча в любом городском кафе, и поэтому я не буду вас утомлять перечислением блюд, но про себя отметила этот верный признак общего похолодания. Юрия К. нигде не было видно, и мы, памятуя о преподанном нам в Сочи принципе “ничего-не-делай-сам-если-тебя-не-просят” (китайском, как я узнала позднее), мирно отправились на пляж, где и пролежали в тихом одиночестве последующие два часа. (Девчонки тоже куда-то исчезли.)

Основные события, как всегда, стали происходить вечером.

Сцена “дежа вю”: мы с Каштановым, помахивая полотенцами, поднимаемся по лестнице в наш куда более скромный, чем в “Мэдисон”, номерок (вероятно, обычно там останавливались какие-нибудь советники или референты персон второго ряда), и тут на нашем пути оказывается зам. Типа “мы случайно встретились на лестнице”.