Илья Суслов: Рассказы о товарище Сталине и других товарищах

Товарищ Сталин ответил: «XVII съезд был съездом победителей, а победителей, как известно, не судят.»

Однажды на дачу А. М. Горького приехали Сталин и Ягода. Товарищ Сталин сказал:

— Алексей Максимович, было бы очень хорошо, если бы вы, великий пролетарский писатель, написали статью на такую, скажем, тему: если враг, допустим, не сдается, его, допустим, уничтожают! Такая статья очень помогла бы нашей партии расправиться со всеми и всяческими врагами социализма, мечтающими реставрировать помещичьи порядки в нашей стране.

— Понимаете, — сказал А. М. Горький, — боюсь, не справлюсь, Иосиф Виссарионович. Съезд писателей надо готовить. Детскую литературу поднимать. «Дело Артамоновых» кончать надо, да и «Клим Самгин» не завершен. Боюсь, не справлюсь, Иосиф Виссарионович...

— А вы попытайтесь, Алексей Максимович, — сказал товарищ Сталин. — Попытайтесь... Попытка, как говорит мой друг Ягода, не пытка...

Во время войны на всех заседаниях Политбюро присутствовал генерал, отвечающий за снабжение фронта. Или он отвечал за тыл. Он за что-то отвечал, но автор не вполне точно знает, за что. Назовем его Сидоров. Или Петров. Кому как нравится. Пусть будет Раппопорт. И каждый раз товарищ Сталин, встречая его на заседаниях, говорил:

— А что, товарищ Раппопорт, разве вас еще не расстреляли?

Не знаю, как вы, дорогие читатели, но автор просто обливается холодным потом, ставя себя на место этого Раппопорта. Тем более, что он отвечал за снабжение. Тут человек работает простым продавцом в магазине и то ночами не спит, все ждет, когда его заберут за хищение социалистической собственности. А тут снабжение всего фронта. Или тыла. С ума сойдешь! А товарищ Сталин при каждой встрече говорит:

— Как, разве вас еще не расстреляли, товарищ Раппопорт?..

И так было изо дня в день!

Но вот кончилась война. И в Кремле был дан грандиозный прием в честь победы. И на этом приеме товарищ Сталин сказал:

— Мы прожили тяжелые и трагичные годы. И весь наш коллектив, весь наш аппарат работал дружно и напряженно. Но даже в эти тяжелые годы мы всегда находили время для шутки. Товарищ Раппопорт не даст мне соврать. Верно я говорю, товарищ Раппопорт?

У товарища Сталина были ученики.

Один из них был маршал Буденный. Он носил вот такие усы! Ни у кого не было таких длинных горизонтальных усов, как у маршала Буденного. И был генерал Ока Городовиков. У него были вот такие бакенбарды. Удивительно большие бакенбарды. Любой швейцар в мире мог позавидовать таким бакенбардам. Так они и шли по жизни — один в усах, другой — в бакенбардах. И вот Ока Городовиков умер. На его могиле маршал Буденный сказал речь. Надо сказать, что они были старыми товарищами. Еще в гражданскую войну Ока Городовиков служил конником в Первой Конной армии Буденного.

И Буденный сказал речь на могиле Оки Городовикова. Он сказал:

— Умер Ока Городовиков. Он был интереснейший человек. Бывало, возьмет Ока шашку, хрясь! — и человек до пупа пополам разваливается! Интересный человек был Ока Городовиков...

В Москве в одном из домов на старом Арбате жил писатель. Он не был ни лауреат, ни кандидат, ни депутат. Он был просто писатель и жил поэтому в коммунальной квартире. И соседи у него были хорошие. И токарь Никодимыч был хороший: он придет с работы, выкушает бутылку водки и сидит себе на диване и слушает по радио про футбол, когда играет любимая команда «Спартак», и никого не трогает, ну разве только даст по шее жене, чтобы не топала, когда он радио слушает. И студент Коля тоже был хороший. Его дело и вовсе легкое. Когда мама на работу уходит, приведет Коля девчонку, и попискивают они у себя в комнате и никому не мешают. И бабушка Анна Григорьевна тоже была хорошая. Она себе живет не тужит, милостыню собирает у церкви, творога себе купит — а там и день прошел. И только кладовщица Валентина из пятой комнаты была плохая. Она не любила писателя и везде его преследовала разными гадкими словами. Она ходила в своем противном розовом халате по кухне и говорила:

— Какой такой он писатель? Бездельник он, вот и все. Все советские люди на работу ходят, а он, небось, только в 9 утра зенки свои продирает. Надо будет в органы сообщить, пусть проверят, что он там цельный день на машинке стучит.

Писатель просто доходил до исступления, слыша за дверью этот противный голос. А поменять комнату или, еще лучше, получить отдельную квартиру он не мог, потому что, как автор указывал выше, он был рядовой писатель. И вот он написал книгу. Наверное это была отличная книга в духе событий. Автор думает, что она была в духе событий, потому что другую книгу в то время и не издали бы. В те годы был моден конфликт «хорошего и отличного». Ну например, очень хороший директор завода не хотел внедрять новую технику, а тут пришел отличный главный инженер и внедрил. Попутно, он спас тонущего ребенка и женился на жене директора, которая тоже любила внедрять новую технику. Вот такую, скажем, книгу и выпустил наш писатель. А может быть, другую. Историческую. В которой доказывался бы приоритет русской науки перед иностранной. Или еще какая-нибудь прогрессивная идея. Короче говоря, книга эта увидела свет.