Илья Суслов: Рассказы о товарище Сталине и других товарищах

Товарищ Сталин никогда не председательствовал на Политбюро. Он мягко ходил вокруг стола в своих мягких хромовых сапожках и курил свою маленькую трубочку. Он только слушал, что говорят другие. И вот когда кто-то предложил сию секунду расстрелять товарища Бадаева, чтобы другим неповадно было падать за рубежами страны победившего социализма, товарищ Сталин сказал:

— Разрешено ли будет мне сказать несколько слов?

Председательствовавший товарищ Молотов (или Ворошилов, автор не знает точно) заверил товарища Сталина, что ему будет тут же разрешено.

И товарищ Сталин, попыхивая своей маленькой трубочкой, сказал:

— Тут было несколько предложений, как нам поступить с товарищем Бадаевым. Боюсь, что мы не будем расстреливать товарища Бадаева. И кастрировать его мы тоже не будем. И уж кожу с него мы тем более не снимем. Потому что он старый, заслуженный большевик. Но он болен. То, что он сделал — это болезнь. Болезнь старого заслуженного большевика, именем которого у нас названы заводы и фабрики. Но он очень провинился перед партией и страной. Он, будучи послом в капиталистической стране, упал в пьяном виде и тем самым опозорил имя товарища Бадаева и нашей партии. Поэтому...

Тут товарищ Сталин подошел сзади к товарищу Бадаеву, наклонился к нему и продолжал:

— ...поэтому, будь ты проклят, товарищ Бадаев. Ты поедешь на пивоваренный завод своего имени и будешь работать там до конца своей жизни!

И товарищ Бадаев повалился на пол и стал целовать мягкие хромовые сапожки товарища Сталина, крича:

— Ты что делаешь со мной, Иосиф? Пожалей меня, Иосиф! Как же это я!..

— Нет! — сказал товарищ Сталин. — Будь ты проклят, товарищ Бадаев!

И товарищ Бадаев поехал на пивоваренный завод имени Бадаева и работал там заместителем директора до самой своей смерти.

К товарищу Сталину прибежал товарищ Берия и сказал:

— Товарищ Сталин, по Москве ходит ваш двойник. Рост такой же, и возраст, и голос, и усы. Что будем делать, товарищ Сталин?

— Расстрелять! — коротко сказал товарищ Сталин.

— А может быть сбреем усы? — задумчиво спросил товарищ Берия.

— Можно и так, — согласился товарищ Сталин.

Обычно роль товарища Сталина исполнял артист М. Геловани. Он играл ее и в кино, и в театре. И, конечно, он был очень известный актер. И он поэтому зарвался и стал просить руководителей советского искусства разрешить ему побыть некоторое время рядом с товарищем Сталиным, чтобы, как он выражался, поближе познакомиться с образом великого учителя, чтобы потом еще более правдиво воплощать его в театре и в кино, куда ходят миллионы. Он хотел побывать в Кремле и на одной из загородных дач товарища Сталина. Руководители искусства долго не решались доложить эту просьбу товарищу Сталину. И, наконец, один из них, измученный приставаниями актера Геловани, на одном из приемов сказал товарищу Сталину, что артист Геловани, известный товарищу Сталину исполнением роли вождя, хотел бы... в том смысле, что... изучение образа любимого... величайшего... и это, в свою очередь подняло бы, может быть, наше искусство на недосягаемую высоту... И товарищ Сталин сказал: «Актер Геловани хочет изучить мой образ. Он хочет понять мой жизненный путь. Это неплохо. Пусть начнет с Туруханской ссылки».

И мы не помним теперь, где, когда и при каких обстоятельствах умер артист Геловани. А жаль. Он был очень похож на товарища Сталина.

К товарищу Сталину пришел с докладом генерал Антонов и после оперативных новостей сказал:

— Товарищ Сталин, разведка доносит, что ваш сын Яков Джугашвили находится в немецком плену, и немцы готовы обменять его на плененного нами фельдмаршала Паулюса. Какое будет ваше указание на этот счет?

Товарищ Сталин засмеялся и сказал:

— Я солдат на маршалов не обмениваю.

Однажды в Кремле был банкет и танцы. Все вожди весело смеялись и отдыхали от государственных дел. А два министра, Зверев и Кафтанов, стояли у двери и разговаривали. Они были пожилые и очень толстые. Огромные. И животы у них были огромные. Музыка играла вальс. Вдруг из-за двери появился товарищ Сталин. Он прищурился и сказал:

— А вы что не танцуете, товарищи?

— А мы танцуем, товарищ Сталин, мы танцуем, — сказал обомлевший Зверев. Он обнял за талию Кафтанова, и они закружились в вальсе.

Однажды корреспондент зарубежной газеты спросил товарища Сталина, почему делегаты XVII съезда партии были расстреляны без суда и следствия.