Миа Лобутич - Продажные ангелы

Что же касается Машки, то Кама и не думала о ней забывать.

Как-то поздно вечером, чуть позже тех ужасных событий, связанных с гибелью Никиты, Маше позвонил один ее старый знакомый, которого с ней когда-то познакомила Камилла. Он предложил как можно скорее встретиться. Сказал, что дело крайне важное, и наотрез отказался что-либо обсуждать по телефону. Назначил встречу в укромном подвальном кафе «для своих». Заинтригованная Машка, теряясь в догадках, наспех привела себя в порядок и отправилась в назначенное место.

Вышколенная охрана Валеры Н. встретила Машку у входа и проводила вниз. Полутемное помещение, вычурно обставленное в стиле, издали напоминающем арт-деко, имело некую форму лабиринта. Из центральной залы во все стороны расходились короткие коридоры, каждый из которых вел в отдельную комнату. Откуда-то сверху рассеивалась приглушенная музыка Энигмы. Машку подвели к одной из дверей. За ней слышались мужские голоса и пьяный смех женщины. Охранник постучал. Из-за двери откликнулись: «Входите».

Комната представляла собой что-то вроде покоев средневекового замка. Дизайнер, судя по всему, отличался не самым лучшим вкусом. На выкрашенных в серый цвет стенах была вывешена целая коллекция бутафорского холодного оружия. Причем совершенно разного времени и места происхождения. На полу был расстелен просто невероятного уродства ярко-красный ковер. Рядом «красовались» с десяток чучел несчастных, замученных животных. (Каждый раз, когда мне попадается на глаза эта гадость, думаю: а что, если так же поступить с теми, кто эти самые чучела заказывает?) Машку даже передернуло.

В центре комнаты на том самом ковре довольно неплохо танцевала практически голая стриптизерша. Причем девушка была не то чтобы юной — ей явно уже исполнилось тридцать, и довольно давно. И худой она тоже не была. При этом ее не измученное диетами аппетитное тело вполне профессионально изгибалось в такт музыки. Машка мысленно одобрила танцовщицу.

В новеньких кожаных креслах сидели двое мужчин и одна дама средних лет. Дама была пьяна. Причем очень. Развалившись в кресле в непонятной брутальной позе, она уже совсем по инерции подносила ко рту горлышко давно пустой бутылки пива и даже не замечала его отсутствия. Во второй руке на последнем издыхании тлела какая-то жуткая папироса неизвестного происхождения (как оказалось, «Беломор»). Судя по блаженной улыбке дамы, она была довольна представлением. А может, ей уже было все равно. Она даже не заметила появления Машки. Что, впрочем, совсем не расстроило мою подругу.

Навстречу гостье из кресла поднялся один из мужчин, Валера Н. Последний раз Машка видела его лет пять назад, и тогда у него не было такой охраны. Он не раз безрезультатно пытался добиться «отдельного свидания» с пышногрудой чаровницей, но каждый раз натыкался на вежливый завуалированный отказ. У Машки и без него было достаточно «дел». Да и не нравился ей никогда этот «тихушник» с хитрыми бегающими глазками.

— Вот, собрались тут по случаю, — сладко протянул Валера. Его взгляд, как противная наглая муха, липко пробежался по всему Машкиному телу. Он улыбнулся, обнажив маленькие желтые зубки, с застрявшими в них кусочками еды.

Машка улыбнулась ему в ответ самой благосклонной улыбкой. «Кто его знает, что ему понадобилось от меня в этом бункере», — лучезарно улыбаясь, подумала она и с тоской вспомнила о забытом, как всегда, в машине мобильнике.

— День рождения у меня, — с подозрительной улыбкой добавил Валера.

— А-а, — протянула Машка, совершенно не представляя, что из этого следует. — Поздравляю!

— Спасибо, спасибо, — поблагодарил Валера. — Как тебе, кстати, мой новый офис? — Он обвел руками эту ужасную комнату.

— Шикарно! — нагло соврала Машка и даже закатила глаза для пущей убедительности.

— Недавно ремонт закончили. Дизайнер попался — гений! Это — моя любимая комната! А там, — кивнул он в сторону лосиной головы, — даже спальня есть. Если захочешь, можешь потом посмотреть. — Валера провел маленькими кривыми пальцами по своей плеши. На висках у него появилась испарина.

Еще минуту назад этой самой испарины не было, и Машка заволновалась. «Перевозбудился, что ли, старая сволочь?» — подумала она и уже с куда меньшей симпатией посмотрела на танцовщицу.

Та, наконец, перестала танцевать и в нерешительности переминалась с ноги на ногу под плотоядным взглядом молодого человека, до боли напоминающего Тома Круза в его лучшие годы.