Анна Гавальда - Просто люди - Билли. Ян. Матильда

Проходя теперь мимо служащих отеля в холле, Матильда чувствовала себя неловко. Чувствовала, что должна ускорить шаг. Что подобные вторжения, как ей помнилось, были запрещены для всех просящих, ищущих, разносящих и всех прочих элементов, чуждых миру пресыщенных.

Брысь.

Она уже подходила к своему великолепному «Астон-Мартин» с разбитой фарой, когда тот первый молодой человек, к которому она обратилась, дотронулся до ее локтя.

— Это вы?

— Простите?

— Девушка у Триумфальной арки, это ты?

Она улыбнулась и по внезапной боли поняла, что насквозь прокусила губу.

— Я так и подумал. Он уехал в провинцию… Нанялся в ресторан к своему дядьке… где-то в Перигё.

О господи. Перигё. Раз уж так, почему бы не в Австралии?

— У него есть телефон?

— Я его не знаю. У тебя есть чем записать? Я тебе скажу название ресторана. Это совсем не как здесь, сама увидишь. Там тебе будет проще его найти.

Она тщательно записала все его инструкции и подняла голову, чтобы его поблагодарить.

— Почему ты так на меня смотришь? — удивилась она.

— Просто так.

Он отвернулся и уже зашагал было обратно, но вдруг передумал:

— Эй!

— Да?

— А что именно было в твоей сумке?

— Атлас.

— Да?

Он выглядел разочарованным.

Матильда намеревалась заскочить домой взять свой ноутбук, зубную ще… но потом нет. Они и так уже потеряли уйму времени.

На первом же перекрестке она призадумалась: «Черт, Перигё, это с какого ж вокзала ехать? С Монпарнаса или с Аустерлицкого?

Так, ладно, мой дорогой император, раз уж ты с самого начала держишь тут свечку, доверюсь тебе вплоть до самого твоего коронования. Говорят, в тактическом плане, это была твоя лучшая победа, а вот я как раз-таки в тактическом плане не особенно сильна. Так что пусть будет Аустерлиц…

Эй, ты только меня не бросай, ага?»

Она пристегнула велосипед к парапету и пошла к кассам.

— Один билет? — переспросила добродушная Клеманс в сиреневом жилете. — Простой или туда-обратно?

Оп-ля. Простой. И так уже все слишком сложно.

Отныне, пожалуйста, все только простое.

И если возможно, по ходу движения.

Это был долгий день ожиданий. Сначала на вокзале, потом в Лиможе и, наконец, на улочках старого Перигё.

Хотя она раньше здесь никогда не бывала, это место будило в ней массу воспоминаний. Повсюду ей так и виделся д’Артаньян, распахивающий дверь в трактир с криком: «Эй, болван! Эй, где ты, чертов трактирщик! Неси своего лучшего вина!» А еще повсюду предлагались бутыли с ореховым маслом, мясные консервы, фаршированные утиные шейки и те же марки одежды, что и во всем остальном мире.

Да уж, геральдическая лилия несла потери. Надо заметить, в Китае ее вышивали гораздо дешевле.

Ладно… Это наш мир… Его надо любить… К тому же эти древние камни, рассказывающие вам романы плаща и шпаги, франчайзингу не по зубам.

Матильда гуляла, потому что решила дождаться конца рабочего дня. Появиться в полумраке. Не потому что так романтичнее, а потому что она трусила.

Да, да, пока наша юная подруга строила тут из себя местечкового философа, у самой-то от страха уж давно душа в пятки ушла. Гнев отверженного шефа произвел на нее сильное впечатление. Быть может, этот парень действительно не в себе? Быть может, она там нарвется на скалящегося волка… или того хуже, на идиота. Или же на того, кому глубоко наплевать на богатенькую буржуйку с Елисейских полей со всеми ее лживыми обещаниями и запоминающимися словами…

Или же еще хуже: на того, кто несколько часов спустя скажет ей, кивая на часы:

— Сожалею… Мы больше не обслуживаем.

Да, может быть, она сейчас теряла очередную жизнь в этой дурацкой игре, которую придумала, чтобы убить время.

Проклятье…

Эй, трактирщик! Стакан холодной кока-колы, чтобы успокоить внутренности нашей малышки!

На рыночной площади она встала на цыпочки и сфотографировала красивого высеченного в камне паломника, бредущего по пути святого Иакова.

Клик-клак. На память о поездке.

В худшем случае, если все окажется действительно плохо, она сделает себе из этого снимка заставку на экран телефона.

Что-то вроде грозной наклейки Post-it, чтобы не забыть, насколько опасно влюбляться в ближнего своего и вообще во все это верить.

Без четверти полночь. Вот уже два часа, как она томилась, пристроившись на низенькой каменной ограде напротив дядюшкиного трактира.